Ну, при определенном желании состояние Ильмара можно было описать как "не слишком хорошо", но так мог подумать только совсем черствый и бесчувственный человек. Ну, просто в данный момент вампир почти что лежал на полу, запрокинув назад голову и отсуствующим взглядом уставившись в потолок. Процесс согревания у него уже не запускался, так что озноб и легкий стук зубами из его угла превратился, но не потому, что ему стало теплее. Просто, на то чтобы сокращались мышцы, надо иметь хоть какую-то энергию, а она как раз кончилась. С легким пшиком.
Так что теперь Ильмар просто лежал. На его щеках потихоньку проступал сероватый румянец, изредко по телу пробегала дрожь, и, собственно, только это сейчас показывало, что он пока что живой - немигающий пустой взгляд и полная неподвижность скорее напоминали смерть от переохлаждения.
Впрочем, думал Ильмар, собственно, довольно скоро так и будет. Ну да. Температура может понижаться до какого-то предела, а потом... Ну, собственно, потом как повезет. Если ему удасться хоть немного отойти до того, как он замерзнет окончательно, то, наверное, он все-таки сможет извлечь из сумки что-нибудь теплое. Хотя бы имевшийся там плед. Сейчас же сил у него едва хватало на то, чтобы поднять руку, и то он решил их не тратить.
Эмму и Августа он видел краем глаза, но разговора не слышал - говорили они негромко, да и пребывал он в некоторой прострации, предсшествующей обычно сну или обмороку, и наблюдал только глухой редкий стук собственного сердца. Иногда ему начинало казаться, что биться оно начинает значительно медленее.

А потом Ильмар провалился в сон, теперь уже вызванный не сколько усталостью, сколько сильным падением температуры тела и возникшим вследствие переохлаждением. В общем, наутро он рисковал встать с лихорадкой или там сильным бронхитом... Ну или если сильно повезет - не встать в принципе. Из этого полуобморочного состояние его вывело ощущение прикосновения чего-то горячего к собственной шее и затылку, и с трудом переведя расфокусированый взгляд на Эмму, приложив гигантские усилия для того, чтобы начать шевелить мозгами, он все-таки додумался, что это рядом с ним сидит Бо и, кажется, чего-то от него хочет.
Его снова брякнули об пол. Смазанный силует встал и направился куда-то вглубь комнаты, и вампиру стало неожиданно одиноко. Ему до жути захотелось попросить, чтобы Эмма никуда не уходила, сказать, чтобы его не оставляли одного среди неясных серых теней... Сказать, впрочем, он ничего не мог, да и собственно, сейчас его спутанное сознание было более чем уверено, что никто им не интересуется, и максимум на что он может расчитывать - это то, что его просто не будут трогать. А не, ну там, попинают, скажем, по ребрам.
Вампир с трудом прикрыл глаза и тяжело сглотнул, честно приготовившись благородно подыхать на холодном полу. Настрой у него был весьма пессемистичным.
Так что, когда Эмма кинула на пол рядом матрас и принялась пытаться его, Ильмара, на него водрузить, он удивился настолько, что даже рискнул приоткрыть глаза и удивленно посмотреть на девушку, пытаясь понять, что это она делает и зачем. Дошло до него только минут через пять, и он тут же весьма устыдился своим несправедливым мыслям (хотя с точки зрения автора, очень даже правдивым =_=). До большего - ну там сцен раскаяния или выражения бурной благодарности дело не дошло, поскольку говорить даже банальное "спасибо" довольно сложно, когда максимум что вы из себя можете извлечь - это невнятное бульканье.
Его накрыли одеялом, и он мгновенно провалился в сон, свернувшись на матрасе в плотный клубочек.

Проснулся Ильмар от неприятного ощущения нахождения в чем-то влажном. Немного подумав, он определил, что это просто его одежда высохла только местами. А там, где он лежал на матрасе, прижимаясь к нему боком, осталась влажной. Вот этот самый матрас и промок.
Он сел, не открывая глаз. За несколько часов выспаться довольно сложно, так что искушение вновь рухнуть на импровизированую кровать и заснуть было велико. Впрочем, желание переодеться в сухое - сильнее. С некоторым трудом заставив себе разлепить глаза и с еще большим - откинуть одеяло, маг потянулся к сумке и тихо принялся в ней копаться. Как он заметил, все еще спали, а будить народ ему не хотелось.
Кроун наконец-то отрыл теплый свитер - за ночь он согрелся, но легкий озноб все равно еще присутствовал, и, сняв с себя слегка влажную рубашку, повернулся от стены к окну. О, снег. Зима наступила, а он и не заметил.
Ильмар осторожно поднялся на ноги и натянул на себя темно-синий свитер, слегка запутавшись в складках ткани, но все-таки найдя верный путь на свободу. Тело, к большому удовольствию мага, слушалось хоть и не идеально, но гораздо лучше, чем еще ночью. Он отходил вообще довольно быстро, как правило, и хоть сейчас не отказался бы еще полежать, был вполне готов к великим свершениям... Ну, в смысле, для того, чтобы заняться чем-то общественно полезным. Сейчас, правда, общество еще спало, так что Кроун просто тихо подошел к окну и облокотился на подоконник, с неуместно радостным для его возраста выражением лица разглядывая заснеженный город.

Ильмар стоял у окна, зябко обхватив себя за плечи, и с удовольствием осматривал снежные улицы и пролетающие мимо окна снежинки. Пока что ему удавалось отгонять мысль о том, что вскоре ему придется идти по этому снегопаду в оружейную лавку, поскольку денег у них нет, и он искренне радовался и холодному северному ветру, бушующему за окном, и густому снегопаду. Ну, в общем, и то, и другое явление природы он любил. Что удивительным не было - все-таки, магов, которые искренне ненавидят то, что у них выходит наколдовывать лучше всего, сравнительно мало, и Иль к ним не принадлежал.

Окно громко зазвенело, разлетаясь на мелкие осколки, несколько из которых больно оцарапали щеку мага и оставили глубокие царапинки на тыльной стороне ладони, когда он вскинул руку, инстинктивно защищаясь. Под дых ему что-то сильно ударило, заставляя отступить на шаг назад и приняться судорожно восстанавливать дыхание. Или хоть как-то вдохнуть.
Сдавленно хрипя, не в силах вдохнуть, Ильмар опустился на колени, чувствуя, что у него здорово подкашиваются ноги и возмущается вестибулярный аппарат. Так, что там? А, дышать глубоко и размерено и не паниковать...
Легкие наконец-то наполнил воздух, и Ильмар громко закашлялся, так что если кто-то еще не проснулся от звона разбивающегося стекла и звука падающего на пол Ильмара, то для этого настало самое время. Протерев слезящиеся глаза, Кроун осторожно протянул руку, благо при его росте даже сидя на коленях он мог дотянуться до подоконника, и с удивлением цапнул с него странную золотую штуку.

- А-ай, - сдавленно прошипел Ильмар, мигом вскакивая на ноги и ожесточено размахивая рукой. На другом конце руки присутствовала намертво вцепившаяся в нее странная штука. Больно, аж до крови. Ильмар обиделся. Ну, стоит он себе, никого не трогает, а тут его за руки кусают... Впрочем, сегодня настроение у него было вполне мирное. Он даже не стал истерить, прыгать по комнате, орать дурным голосом или выкидывать еще что-нибудь в таком вот духе. Напротив, успокоившись, он укоризненно вопросил:
- Разве можно кусать невиннух людей, а? - и поднес руку к носу, изучая штуку.
М-да. Золотая, мелкая. И с зубами. Еще крылышками махает, машет, в смысле. Нет, ну он определенно до конца проснуться не успел.
Подумав, Ильмар второй рукой проверил у себя температуру.
Да нет, вроде все в порядке. И не курил. И не пил даже. Значит, штука настоящая... Бедная. Или бедное. Или бедный. Наверное, его занесло сюда ветром - вон как сквозь разбитое стекло дует, вот он и испугался... Мало бы кто не испугался, если бы его вдруг приложило о какое-нибудь стекло, а потом схватили бы условно за шиворот. Ильмар бы определенно испугался, и, наверное, развоплотил бы первого встречного.
Хотя, нет. Он бы начал стенать, скорее.

- Не думал, что обладаю таким влиянием на людей, - пробормотал Ильмар себе под нос, чуть ли не с умилением глядя, как золотая штука отпустила его бедные пальцы и виновато улыбнулась, расставив крылья в стороны. С них немедленно закапало на пол.
Бедный. Замерз, наверное. Хотя... Он же механический, кажется - из золота, зубки серебряные, крылья тоже на органические не слишком похожи... Но, кажется, особого удовольствия вода ему не доставляет. И вообще, если он железный, то может заржаветь, нэ?!
Не до конца проснувшееся сознание Ильмара упустило из виду то, что ни золото, ни серебро в ржавении не уличины, а потому маг тут же присел на кусок подоконника, свободный от осколков, и принялся сушить штуку потоком холодного ветра, предварительно заставив лед растаять и лужицей разлиться по полу. Несмотря на то, что воздух был холодным и вода чисто теоретически должна была замерзать, сушилось все просто прекрасно.

Вдали что-то зазвенело, падая вниз и бликуя холодом серебристого света. Наверно, показалось... Или, даже если это и было чем-то реальным, это было слишком далеко. Далеко в данный момент.
Вообще, если Август спал, то спал он очень крепко. Разбудить его каким-либо шумом просто нереально. Сказывается опыт сна в том мире, полном грохота и хаоса.
А тут... Тьфу, мелочь, стекло где-то разбилось. Вампир слышал звон сквозь сон, но вот реагировать на него упорно не желал - черная бездна сна тянула все глубже и глубже, заставляя плевать на то, что происходило вокруг. Даже на внезапно понизившуюся температуру вокруг. Подумаешь, холодновато стало...
Снилось же что-то явно жутковатое. Кошмары обычно не одолевали Августа, обходили стороно, а тут вот как-то прорвало. Были во сне и далекие острые звезды, и холодная гладь луж, и чей-то смеющийся взгляд, таящий в себе горькую капельку грусти. Должно было быть больно где-то в районе сердца, но там было лишь неприятное чувство холодного жжения. С каких же пор физическая боль сильнее боли духовной?
За те несколько часов, что пролетели с момента засыпания до момента со звоном стекла, Август все же успел высохнуть - как-то свезло ему устроиться в теплый угол комнаты, под которым, очевидно, находилась какая-то печь. Конечно, понижение уровня влажности - очень хорошо, особенно когда перестаешь мерзнуть, но вот когда оно сопровождается "взрывом на макаронной фабрике"...
Вампир чувствовал сквозь сон, что после пробуждения ему не стоит смотреться в зеркало. Он знал, что увидит там, и несколько боялся увидеть себя в непривычном... ну, наверно, обличии. Да, Август был... несколько помешан на своей внешности. Ему ничего не стоит и не стоило закатить истерику по поводу внезапно завившейся пряди или еле заметного синяка где-то на боку, что поставила какая-то "дурная бабулька" в метро.
В принципе, можно было и плюнуть на то, что творится на голове. Подумаешь, все стоит чуть ли не дыбом и вообще в разные стороны. Ну да, а еще можно плюнуть на мертвенную бледность, появившуюся от холода и усталости, так внезапно свалившейся на плечи.
А еще забить на дрожь в руках и холод.
А вообще можно плевать на все. Даже на себя. Подумаешь, ничтожная такая личность, никому нафиг не нужна. Исчезнет - никто и не подумает заметить.

С характерным лязгом вновь раскрылась огромных размеров пасть, только уже не для укуса, а, скорее, для дружелюбного оскала. Жутковатого блестящего оскала десятков треугольных зубок. Забавное зрелище, однако.
Снежный буран, кстати, никто не отменял - он продолжал бушевать, но уже за окном, пусть и разбитым. Но сильные порывы ветра, то и дело выбивавшие остатки стекла из рамы, уже были не такими сильными. Они теперь уже не пытались поднять Тима в воздух и закружить его в диком полете вместе с холодными снежинками.
Вообще, Тимканпи не любил зиму. Даже не потому, что часто с неба сыпется снег или рано темнеет. Скорее, просто голему не сильно нравилось то, что кто-нибудь постоянно прилипал к нему. Или крылья липли к чему-нибудь.
Весна - тоже плохо. Кошек много, а кошки, по мнению Тима, - глупые создания. Ну как можно спутать золотой шарик с птицей?
Лето тоже ничего хорошего не приносило. Солнце жарит, дожди часто идут. Одно хорошо - бабочек много. А бабочек Тимканпи любил.
Осенью холодно и мокро. Плохо и неуютно.
Самое хорошее, что только может существовать на свете, - это чей-нибудь теплый карман. Тепло, темно, уютно. И еды еще кинет добрый хозяин. Нет ни снега, ни солнца, ни дождя. Постоянная погода в карманах...

Тим утомился. Все-таки даже механизм может устать от многочасового полета в снежном буране.
И потому голем, поубавив пышность улыбки, устроился на ладони поудобнее, откровенно не обратив внимания на перенос и легкое давление. Подумаешь, перенесли на более теплую руку. Это ж даже лучше.
Сложив тонкие крылышки и накрывшись одним из них, Тим смотал хвост в небольшой клубок, который прикрывала пластина, оканчивающая хвост и по форме напоминающая язык пламени. Похоже, Тимканпи явно собирался вздремнуть. И его, кстати, не сильно волновало то, что он пару минут назад разбил окно, ударил того забавного человечка, что сейчас его держал, покусал его и вообще ужасно вел себя.
Нет, у голема, конечно, присутствовало чувство стыда. Но оно было несколько притуплено извращенским характером Тима. Да и вообще. Он просто хотел немножко полежать, отдохнуть, если можно так выразиться.

Ильмар зевнул. Спать ему все еще не хотелось - то есть, он ощущал, что если сейчас ляжет или даже просто посидит немного в тепле, то быстро уснет, но физически спать он не хотел. Глаза не закрывались, особой слабости не чувствовалось, только, разве что, ленивее ему было обычного.
Маг умостился на подоконнике, прижимаясь боком к холодному стеклу, и бережно переложил руку с Тиканпи на колени. Спящим он был очень милым.
Ильмар вдруг подумал, что всегда хотел что-нибудь такое. Крысу там. Хорька. Котенка.
Золотую штуку с крылышками и кусающуюся.
Кроун рассеяно принялся посасывать прокушенные пальцы, уставившись за окно в буран. Потом он прекратил слизывать кровь и что-то тихонько запел - для Тимканпи, наверное, даже довольно мелодично, хотя все равно тихо так что это больше походило на колыбельную, а для окружающих - на довольно невнятное бормотание.

   Твой путь -
   Осенний ветер.
   Степной орел
   Расправляет крылья,
   Твой путь
   Тугою плетью
   Заметает каждый шаг пылью...

     Твой путь -
     По костям земли,
     Твой путь -
     По цепям воды;
     На упругих лапах
     Звери шли,
     Чуя запах беды.

   Зов крови...
   На броне драконьей
   Полыхнуло солнце.
   Зов крови...
   Давно ли ты понял,
   Что никто не вернется?

Ильмар оторвался от изучения невнятного белого мельтешения и мягко спрыгнул на пол. Вышло у него это довольно беззвучно.
- С добрым утром, - поприветствовал он Августа и сунул штуку в карман. - Как ты себя чувствуешь? - довольно заботливым тоном и совершенно искренне поинтересовался вампир и зябко поежился.