Гелад бодрым шагом вышел на площадь. Здесь было попросторенй, чем на улицах. Чутью бывалого горожанина его не подвело - здесь действительно был рынок. Лавки, забитые самыми разными товарами. Если в городе есть порядочое количество эльфов - а в этом Гелад после путешествия по улицам не сомневался - то лавка с музкальными инструментами посто обязана была здесь присутствовать. Надо искать...
Оглянувшись на Шедоу, эльф пошёл к рядам. Он сразу отыскал по запаху - и по нему же забраковал - мясные и прилегающие ряды. В рядах с неким подобием весьма странной конской упряжи он с удилением обнаружил толпу лошадей и пегасов, и даже пару единорогов. Громко переговариваясь, они о чём-то спорили с лавочником, а тот яростно отставивал своё мнение.
Гелад пошёл дальше. Не скоро ему удалось отыскать скромный закуток от которого веяло таинством искусства, но когда то удалось, радости не было предела. Эльф повернулся к Шедоу.
- Похоже, то, что надо, - сказал он. И подошёл к лотку.

Гелад подошёл к торговцу. Это был человек, но хотя эльфы подчас не слишком любят людей, он не почувствовал неприязни к низенькому старичку, стоявшему перед ним. Почему-то Геладу казалось, что он провёл очень много времени среди людей...
- Здравствуйте, - вежливо сказал он, стараясь придать не слишком твёрдому голосу побольше уверенности, - Мне нужна лютня.
- Лютня? – переспросил старик, внимательно разглядывая эльфа. Конечно, он знал, что у эльфов любовь к музыке в крови. Все это знали.
Он подал Геладу изящный инструмент с богато расписанным корпусом. Головка лютни была украшена золотом.
Однако эльф с улыбкой покачал головой: - Можно что-нибудь попроще?
На этот раз торговец, угадав его желание, протянул простую, ничем не примечательную лютню, разве что с тонким, почти скрипичным завитком, которым венчалась головка. Гелад почти с благоговением взял инструмент в руки.
И вот странность: хотя он не помнил ни одной мелодии, хотя не помнил даже, как держать инструмент, лютня привычно легла в руки. У неё не было ладов. Гелад лёгким щипком коснулся струн, мягкий, а вовсе не резки, как положено щипковому инструменту, звук полился из-под его пальцев и заполнил воздух. Эльф вдруг понял, что играл всю жизнь. Лютня, чёрт, какая же она была знакомая!
Он с улыбкой оглянулся на Шедоу, опустился на колено – так было удобнее – и начал играть.

Старик-торговец с восхищением в глазах смотрел на эльфа, мягко перебирающего струны лютни. Вокруг начала собираться толпа. Именно на это и рассчитывался Гелад, но теперь он уже не рассчитывал ни на что, ни о чём не думал – всё поглотила музыкальная нирвана. И как это было прекрасно – играть и прислушиваться к звукам собственной игры, не думая о нотах, не думая ни о чём...
А лютня меж тем была пентатоническая. Всего пять нот, но какой звук...
Только минуту спустя Гелад вспомнил, зачем он здесь. Лютня, уже успевшая стать частью его тела, послушно заиграла нужную мелодию.
Гелад даже слов не вспоминал. Просто захотелось, и...

Вмиг в камине сгорает бумага,
Беспощаден прилив к берегам.
Нам, ребята, знакома отвага,
И, возможно, получше, чем вам.

Разлетается пепел мгновенно
Над бурлящими водами рек.
Я скажу вам, друзья, откровенно,
Что недолог, хоть ярок, наш век.

Неспособное выжить в неволе
Пламя ярко недолго горит.
Но едва ли ты помнишь о боли,
Если честь за тебя говорит.

Старик, не долго мучаясь, поставил кринку для «пожертвований» и о неё сразу же звякнуло несколько монет.

Гелад на мгновение приглушил звучание лютни. А потом снова заиграл, уже совсем другую мелодию. Наверное, песни не изгладились у него из памяти потому, что песни – он это помнил совершенно точно – были его. Что ж он, бард бродячий? По костюму можно и так подумать... Но откуда тогда обрывки воспоминаний, проступающие сейчас в мозгу: звон стали о сталь, ржание пегасов, рожки в лесу, гул ветра в парусах кораблей? Откуда странствующему музыканту знать стук копыт по корабельной палубе и неслышимый обычному уху звон перьев, когда пегас летит через ветер?

- Идут шеренгами года,
Текут, сменяясь, времена,
Летят неведомо куда,
А цель одна, и жизнь одна.

А для чего же, в самом деле,
Жизнь зародилась в нашем теле,
Не для того ли, чтоб погибнуть в этот миг?
А этот миг, чего же боле?
Не торжество любви и воли,
А лишь короткий для секундной стрелки сдвиг.

Идут шеренгами года,
Текут, сменяясь, времена,
Летят неведомо куда,
А цель одна, и жизнь одна.

Но для того, кто знает меру,
Так нелегко принять на веру,
Так нелегко поверить в редкий шанс.
Но на скаку и на бегу,
Умей поймать за хвост судьбу:
Удача, потакая смелым, не выдаёт вперёд аванс.

Идут шеренгами года,
Текут, сменяясь, времена,
Летят неведомо куда,
А цель одна, и жизнь одна.
А цель одна, и жизнь одна.

И вот...
Народу становилось до опасного много. Гелад чувствовал, что нужно закругляться. Сначала он думал, что вернёт лютню старику, прихватит часть монет из кринки и уйдёт под аплодисменты, но теперь сама мысль о расставании с инструментом его пугала. Что угодно, но не это. Придётся пойти на воровство... А может быть, старик продаст ему лютню? Нет, так рисковать он не мог. Мелодия лилась серебряным ручейком:

-  Солнце и тёмно-лиловый закат,
Длинные тени и мягкий туман,
Птицы в преддверии ночи молчат,
Тихо шумит океан...

Высокая нота ещё звучала, когда Гелад нащупал нужные струны. Он не смотрел на пальцы – он смотрел в толпу. Сейчас... Или никогда. Жаль, что они не будут помнить последнюю песню. Многое теряют. Но иначе никак. Это будет очень эффектное исчезновение.
Он ущипнул струны. Зазвучал аккорд, пугающий и завораживающий одновременно. Он зазвучал на неведомой частоте, повис в воздухе, наполняя площадь серебряным звоном, и всё не кончался. Исчез шум. Исчезли голоса. Все молчали. Никто не двигался, а в воздухе висел и звучал ещё неведомый аккорд...
Гелад вскочил. Он не собирался терять время. Он сгрёб монеты из переполненной кринки, вытащил из горсти несколько золотых кругляшков и сунул их в руку старику-торговцу. Тот не пошевелился. Эльф повесил драгоценную лютню за спину и повернулся к Шедоу.

- Пока звучит аккорд, никто не сдвинется с места, - уверенно сказал Гелад Шедоу. Почему-то он был соершенно уверен в том, что говорил, пусть это и казалось невероятным.
- Я потом объясню, - добавил он, ссыпая "заработаное" в карман, - А пока прочь отсюда. Не люблю, знаешь, аплодисментов...
И, не долго думая и сам удивившись своей наглости, он вскочил на спину кобы. Движение было привычное, отточенное до мелочей. Это была память тела, которая не поддаётся амнезии. Эльф чуть тронул босыми ногами бока Шедоу.
- Бежим, - шепнул он ей, - музыка не может звучать вечно.

- Извини, - смутился Гелад, - Забыл.
Они пронеслись сквозь толпу, всё ещё зачарованную музыкой. Толпа неведомо как расступалась перед ними. Чудо? Геладу казалось, что это так.
Его легка мучала совесть: в конце концов, лютню он фактически украл. Правда, оставил деньги, но это же слишком мало... И потом, как странно, что обычному барду в кружку бросают золото...
Эльф почувствовал, что звучание музыки оборвалось.
Но они уже затерялись в паутине улиц.

Улицы ->