Это меня сильно пёрло, остановиться не могла

Одинокий волк.
В далёких глухих дебрях северных лесов
Жила стая волков.
Они были дети природы, короли своей стороны,
Пока не пришли люди, и смерть не принесли.
     Человек по природе трусливый,
      Стал из камня строить дома,
      Огораживать душу забором,
      Веря в то, что природа к ним зла.
И узнав, что в лесу царит стая,
Он решил её истребить,
Не способный свой мир
С другими делить.
      Было пролито много крови
      И с одной, и с другой стороны.
      Захлебнулась округа в вое,
      Диком вое тоскливой мольбы.
Но волков истребили,
И когда добивали последний приплод,
К человеку, вдруг, вышел
Маленький тощий щенок.
       Маленький серый волчонок бесстрашно глядел на него.
       В блестящих чёрных глазёнках человек увидел упрёк.
       Опустилась рука, сжимая топор,
       И забрал он щенка, пожалев, домой.
Он решил приручить смешного зверька,
Что бы тот сторожил его дом, как собака.
Но порою вообще про него забывал,
Редко кормил и вообще не ласкал.
        А щенок так хотел согреться,
        По крупинкам любовь искал,
        Но постепенно грубело его сердце,
        И он понял, что человек его враг.
Волчонок жил на цепи
На грязном заднем дворе.
Он не видел родного леса,
Но не стал покоряться судьбе.

Он не ел, умирал,
Но грыз цепь, сколько мог,
И хозяин его
На базар отволок.
         Волчонка купили другие,
         Что бы он убивал на показ.
         Злые псы, как хозяева тупые,
         Умирали в его клыках.
В него бросали палки и камни,
Он им рычал в ответ.
Его травили собаки,
И он постепенно зверел.
         Он ненавидел людей, как только мог
         И презирал глупых собак, что подставляли за пищу
         Горло и живот под удары людских грязных сапог.
         И каждую ночь при луне он тосковал по семье.
И вот однажды человек заметил
Суровый, полный упрёка взгляд,
И посмотрев, в волчьи глаза,
Вспомнил день, когда щенком его спас.
         Они стояли друг против друга
         И вели немой диалог.
         Зверь спросил: «За что?»
         Но человек не смог найти слов.
Что-то горячее вдруг
Человеку застлало глаза.
Он протянул руки со словами
«Я отпущу тебя».
         Волк ощерился и зарычал,
         Он уже не верил во всё.
         Но ещё раз молча взглянул, недоверчиво, с болью в душе,
         И из клетки смело шагнул, растворяясь в ночной тишине.
Вместе с ветром, большими скачками
Он бежал по полям и лесам,
К горизонту рвалось его сердце,
Веря, что стая его где-то там.

Если вы пока ещё не уснули, то вот ещё кое что.

Тихая лесная озёрная гладь.
Тяжёлые свинцовые тучи
Давят на плечи тебе.
Как трудно осознать, что ты
Не нужен никому на земле.

Холодный ветер высушит слёзы
На твоём лице.
Пройдёт эта тупая боль в одиночестве.

И уже не в первый раз,
С трепетом в душе,
Ты пойдёшь по тропинке,
Чтоб увидеть отраженье в чёрной воде.

        А тихая лесная озёрная гладь
        Отразит прекрасные черты:
        Коричневые локоны сбегают с плеч
        И сверкают глаза полные тоски.

И опять спросишь ты эту тихую рябь,
Для чего же вообще ты на свет родилась?
Тихо тянется грусть, тихо сочится боль,
А лесная вода всё молчит пред тобой.

Вновь уходишь ты прочь
С камнем боли в душе.
И из глаз брызнут слёзы-
Отчаянья след.

         А тихая лесная озёрная гладь
         Отразит прекрасные черты:
         Коричневые локоны сбегают с плеч,
         И сверкают глаза полные тоски.

У меня их много, так что держитесь. Только вот лень всё печатать...

Она.
Ты решил забыть о ней на века.
Ты сказал себе: «Она умерла».
Но звёздными ночами, когда луна не видна,
Ты мучаешься кошмарами,
Тебе снится она.
Она бродит по песку,
Волны отражают её красу.
Она засмеётся и убежит,
А ты проснёшься и задрожишь.
Ты вспомнишь её настороженный взгляд,
Ты вспомнишь, как её глаза горят.
Она улыбнётся тебе блеском клычков,
И ты поймёшь, что к любви ты не был готов.
Ты поймёшь, что навсегда потерял любовь.
Ты поймёшь, но она будет очень далеко.
А на утро твой бред сам собою пройдёт.
Ты забудешь о ней и не вспомнишь про сон.
Лишь когда снова ночь скроет землю во мрак,
Ты вновь вспомнишь её настороженный взгляд.

А вот ещё немножечко моих скромных мыслей, обличённых в слова.

Разрывая туман, сквозь преграды и боль
Я  несуся  вперёд.   На встречу с мечтой.
Где найду я тебя?  Где  смогу отдохнуть?
Путь мой прямо лежит и с него не свернуть.

Я не такая как все и вижу свет далёких звёзд;
И  слышу  голос  мечты,  что за собою зовёт.
Я  рождена не  тем, кем  хотела  бы  жить.
И  люблю  не тех,  кого  должна  любить.

Я давно грозилась выложить свою прозу, теперь  время пришло (вернее я наконец то заставила себя это напечатать). Отдаю на ваш суд четыре главы моей самой первой книги под названием "На поиски легенды".  Критикуйте наздоровье, она для того и создавалась.  Осталось только предупредить что все события взяты из реальной жизни.  И ещё, отсюда  была взята моя Стрела и это получилась, так сказать, её предъистория.   
                                             
                           Того, чему не верит сердце, не увидеть глазами
Глава 1. "№21"
      Разрывая утреннюю дымку, разрывая холодный предрассветный воздух, по бескрайним прериям, выбивая пыль копытами, неслась белоснежная лошадь. Гордая и свободная, она летела, как стрела, выпущенная твёрдой рукой – строго по прямой. Её грива и хвост струились на ветру; заря, поднимающаяся из-за холмов, обрызгала её снежно-белую шерсть золотом. Лошадь неслась на встречу величественно поднимающемуся солнцу, что бы присутствовать при рождении нового дня.
      Природа и её создание не могли существовать раздельно. Солнце, заливающее холмы и позолотившее далёкие горы, ветер, поющий в траве, орлы, парящие в небе – всё было естественно и гармонично. Всё, кроме трёх чёрных точек, окруживших холм, на вершине которого возвышалась над безбрежным морем зелени – красавица лошадь.
Вдруг ветер, трепавший её золотую гриву, внезапно сменил направление, и ОНА с ужасом поняла, что пахнет металлом, тем, чего здесь в прериях никогда не было! ОНА обернулась и взвилась на дыбы.
-Джеймс! –гаркнул рядом бас, возвращая водителя на землю. –Не спи за рулём! Кобыла рвётся в горы, надо отрезать ей путь. Ну, поднажми, ты! От нас уходит столько тысяч!
-Я делаю что могу! –огрызнулся водитель.
Мустанга поймали арканами сразу четыре человека. Лошадь начала неистово брыкаться, вставать на дыбы и кусаться.
-Она лягнула Дэна! –заорал один из охотников. К истекающему кровью телу бросились люди.
-…она размозжила ему голову!
-Сразу насмерть…
-Поставьте её на растяжки!
Надев на мустанга недоуздок и затянув его, что бы она не могла больше кусаться; её привязали между двумя джипами так, что она теперь не могла причинить ни кому вреда.
Переход по прериям был немыслимо долгим и изнуряющим, пойманную красавицу кобылку приходилось буквально тащить. Когда джипы с привязанным между ними животным двинулись вперёд, то лошадь села, а потом просто легла. Пришлось выделить человека, который должен был идти рядом и кнутом заставлять мустанга двигаться.
Добравшись до своей базы в Итон – Сити с грехом пополам, кобылу запихнули в перевозочный фургон. Всю дорогу до частной конюшни, из которой они получили заказ на мустанга, охотники тряслись и молились, что бы их драгоценность не покалечилась.
-Вы привезли то, о чём мы договаривались?
-Да, мадам, но это кобыла.
-Великолепно! –воскликнула худая молодая женщина со злым лицом и бегающими маленькими глазками. У неё был длинный орлиный нос и заострённые торчащие скулы.
-Великолепно! –заключила она, обходя вокруг кобылы, привязанной к скобе во дворе конюшни.
-Года два от силы. Ещё жеребёнок, -миссис Элдгар противно засмеялась и протянула крючковатые пальцы, пытаясь ухватить недоуздок. Лошадь клацнула зубами, чуть не откусив её руку. Женщина схватила верёвку, державшую мустанга и, замахнувшись, ударила кобылу хлыстом по морде.
-Я научу тебя слушаться, -зашипела она.
Лошадь от боли вскинула голову и попыталась лягнуться, но верёвка была слишком коротка.
-Вилли, Смит, отведите её в двадцать первое стойло! –крикнула хозяйка. Два здоровенных детины потащили брыкающуюся лошадь в тёмную, низкую конюшню. В нос ударила зловонная волна спёртого воздуха.
Белая кобылица казалась здесь неуместно большой, ей пришлось опустить голову, что бы не задеть потолочные балки. Свет из маленьких полукруглых, грязных окошек только слегка рассеивал полумрак. По левую сторону коридора шли денники с железными дверями и решётками наверху. Мустанга провели в самый дальний конец конюшни и, ударив хлыстом по задним ногам, заставили войти в тёмное затхлое помещение. Сзади с лязгом захлопнулась дверь, и белоснежная лошадка осталась одна в полной темноте. Над маленьким окошком напротив денника, на сквозняке плавно раскачивалась паутина. На чёрное бархатное небо высыпали звёзды, когда в конюшне раздалось ржание – это после работы загоняли лошадей на ночь.
     За окном только начинал брезжить рассвет, когда часть лошадей погнали на пастбище; остальную часть планировали забрать на работу ближе к полудню.
Мустанга с помощью вил загнали в дальний угол денника и собирались пристегнуть корду к недоуздку. Пытаясь увернуться, кобылка скакнула в сторону, и вилы глубоко вошли в её бок. Кровь хлынула широкой струёй, заливая белоснежную шерсть.
-Идиот! Сведи её в больничку, и на плац! Миссис Элдгар не любит ждать!
Златогривую лошадь, которую теперь называли только №21, пытались гонять на корде уже битые два часа. Кобыла стояла как вкопанная. Хозяйка с остервенением била её кнутом, но как только она пыталась подойти, номер двадцать один отскакивала в сторону и начинала волтузить свою хозяйку по всему плацу. Бинты, которыми наскоро перевязали рану, теперь больше походили на грязные тряпки, пропитанные кровью. Намучившись, миссис Элдгар передала лошадь конюху Вилли, больше подходящему на роль коновала, что бы он продолжил тренировку.
Ближе к вечеру ЕЁ повели в конюшню. Шкура, которая ещё утром могла тягаться белизной со снегом, сейчас напоминала тигровую – на красном фоне уродливые чёрные борозды запекшейся крови.
Те лошади, которых выгоняли сегодня с утра на пастбище, уже стояли в своих денниках, и как только ЕЁ ввели в конюшню, лошади заржали, стали бить копытами в грязные железные двери и пытались просунуть головы сквозь решётки, что бы укусить чужую кобылу.
-Вы только посмотрите какого урода привезли!
-Рогатая кобыла! Какой жеребец наставил тебе рога?!
-Да вы что! Кто же посмотрит на такую!? Просто её мать согрешила с быком!
-Ха-ха-ха!
Этого ОНА снести уже не могла, ЕЁ глаза налились кровью, а копыта сами собой обрушились на дверь ближайшего денника.
-Ещё одно слово и я вышибу тебе мозги! –лошадь, находящаяся там забилась в дальний угол и её опилки как то странно мигом отсырели. Конюх оттащил мустанга за недоуздок и свободным концом, всё ещё пристёгнутой корды, ударил по морде. Лошади весело заржали.
-Не понимаю как наша хозяйка может её терпеть!
Снова удар по ногам, лязг закрывающейся двери и тьма.
      Паутина мерно покачивалась в лунном свете. Спина невыносимо болела и очень хотелось пить. ОНА подошла к отогнутому пруту в тёмном углу денника, зацепила за него ремешок недоуздка и с силой рванула. Недоуздок упал в опилки. В ведёрке с водой, висящем у двери, плавала половинка луны. ОНА заглянула в него и длинный витой, цвета расплавленного золота рог окунулся в воду.
      На следующее утро тренировки продолжились, но раны заживали удивительно быстро и только шрамы свидетельствовали о чудовищных побоях. ОНА бегала с такой скоростью, что ни одна самая лучшая скаковая лошадь не шла с НЕЙ ни в какое сравнение. Но была одна большая проблема – кобыла не давалась в руки, и объездить ЕЁ не представлялось возможным. Пастись со всеми в табуне ОНА не хотела и всегда убегала. Она перекусывала путы на ногах. ОНА рвала кожаные ремни уздечки и поэтому ЕЁ приковывали цепью к стойлу в конюшне. Миссис Элдгар полностью разочаровалась в мустанге и приказала продать ЕЁ на ближайшей ярмарке лошадей в Гринсборо.