<<<   Баня   <

Перемещение было мгновенным. Облако дыма, рассеявшись, открыло вам вид на ту самую церковь. Огромное здание в готическом стиле поражало и шокировало, а крест на крыше казался чем-то святым и неприкосновенным… Над самой крышей храма летали вороны, голуби и прочие городские птицы, а сирена, висевшая над самой дверью, надрывно оповещала весь город о наступлении тьмы. Ты знал, что произойдет сейчас, но с Лютиком ты был более уверен в себе, и страх потерять контроль над демоном уже не так сильно бил по сердцу.
Осмотришься, словно ища что-то…
Небеса же, тем временем, темнели, накрывая город облаком дыма и тумана. Это бы испугало любого, но не тебя. Ты знал, что этот дым не приносит ничего, кроме обычной грязи. Но Лютик.. Он мог не знать.. Повернешься к нему..
-Не беспокойся, пока я здесь, с тобой ничего не случится.., - голос твой стал гораздо уверенней и громче того шепота, которым ты отвечал Лютику в бане. – Пойдем..
Резвым шагом пойдешь по улице.. Просто показывать пегасу город – бесполезно. Надо было показать историю; всё, что случилось здесь… Метров, примерно, через двести от церкви находилась больница. Она-то и нужна была тебе. Толкнешь носом дверь и войдешь внутрь…
Вестибюль больницы поражал своей давно увядшей величественностью – огромная, массивная люстра из хрусталя лежала на полу, рассыпав драгоценные слезы, которые теперь лишь слабо мерцали от бликов слабого света, текущего от декоративных свечей на стенах. Так же померкли краски на стенах, а скамейки давно покрылись толстым слоем пыль и пепла. Атмосфера этого места завораживала; хотелось найти побольше таких мест, чтобы посмотреть как это – заброшенный город в другой реальности. Но были вещи поважнее.
Вам обоим было не до красот – ты прошел по вестибюлю, оставив вместо обычных лошадиных следов черные пятна. Да, эта реальность играла злую шутку, превращая тебя, хотя бы внешне, в монстра. Лестница же, как ты и ожидал, давно обвалилась, и теперь лестничные пролеты представляли собой единую пропасть с едва заметными в кроваво-красном полумраке уровнями этажей. Но внизу этой пропасти горел огонь, и жар его касался тебя, нежно касаясь кожи и перебирая гриву.
К этому моменту ты выглядел так, словно ты и не уходил никуда – ты весь был вымазан в саже, грива была раскидана по тонкой шее, глаза маниакально блестели, отражая блики пламени, следы твои выделялись черными пятнами кислоты…
-Мы пришли… Этого будет вполне достаточно. – ты знал, что можно еще и полезть вниз, чтобы увидеть совсем всё, но это было бы слишком. Поэтому ты лишь подошел к Лютику и прижался к нему боком.
Ты почувствовал, как пегас дрогнул от прикосновения. Дрогнул и замер, словно статуя… В глазах его не отображалось ничего – лишь черная пустота, но ты знал, что он сейчас увидит и что надо будет после всего этого делать.

Перед глазами Лютика медленно, словно в старом фильме, всплывали картины прошлого: виды города, дома, церковь, парки, конюшня и школа…
«…Какой-то урок.. Учительница вышла из класса, чтобы намочить тряпку. В классе на пару секунд воцарилась тишина. В коридоре послышались удаляющиеся шаги – учитель ушел. Весь класс, словно по команде, повернулся назад и уставился на скромную, маленькую девочку за последним столом… Она, в отличии от других детей, сидела одна..
По классу же пошел шепот… «Ведьма, ведьма» - шептали дети, создавая в классе жутковатую атмосферу… Девочка же лишь подняла заплаканный взгляд на них… Она ничего не могла сделать…»
Внезапно картина сменилась…
«Та самая церковь, только в теплую летнюю ночь… В небе, проливая печальный свет на землю, висел месяц. Над крестом нет птиц, нет дыма и мрака, нет сирены… Лишь странная толпа людей у дверей. С тяжелым скрипом она открылась, впуская всех внутрь… Выглядело всё это больше, чем ужасающе – сбор секты всегда казался ужасом…»
Очередная смена…
«Конюшня. Пасмурная осенняя ночь. Все лошади давно уже спят. Крайний от двери денник, в нем беременная кобыла… Она когда-то была красивой, но жестокая рука глупых людей наказывает её ни за что – прекрасная, когда-то бывшая длинной, грива срезана под корень; хвост также обрублен; по всему её телу ужасающие шрамы и раны… И никто не придет, никто не поможет…
Сам же денник шокирует любого – на полу лежит лишь пару пучков старой, прошлогодней, гнилой соломы. А в кормушках – пустота. Ни капли воды, ни клочка сена.
Но что удивляло еще больше, так это большие бока кобылы. Она явно беременна. Совсем скоро появится жеребенок, но выживет ли он? Люди думали, что он умрет вместе с матерью, когда она будет рожать. Но судьба распорядилась иначе…»
«…Разговор директора школы и матери девочки. Это становилось понятно лишь из взглядов обоих женщин. Разговор их не слышен, но понятно, что директор уговаривает мать сделать что-то… Но знала ли мать, на что она соглашается?...»
«…Церковь. Посреди огромного зала огромный костер, прямо над огнем стоит огромная металлическая решетка, на которой определенно кто-то есть, но кто именно – понятно сразу. Всё это видно сверху.
Рядом с костром стоит директор школы, одетая в сектантский балахон. Она что-то громко говорит всем собравшимся, но слов её не слышно.
Двери в церковь вдруг открываются, вбегают полицейские. Один из них побежал к костру, чтобы спасти девочку, что казалось уже невозможным. Но добро творит чудеса – девочка осталась жива, но с ожогами, несовместимыми с жизнью. Полицейский же получил сильнейшие ожоги рук…»
«Больница. Отдельная палата. За множеством ширм стоит кровать, на которой лежит девочка. В этот момент становится темно, и вокруг кровати образуется огненный круг, огненная пропасть…»
Далее картины начинают хаотично сменять друг друга.
«Город. Тьма накрыла город, повсюду дым, повсюду запах гари…»
«Конюшня. Тьма. Дым. Все лошади уже погибли, осталась лишь та беременная кобыла. В этот самый момент она рожала малыша… Рядом никого не было.
При родах лошадь погибла, а жеребенок, родившись, тут же стал монстром, моментально повзрослев…»
«Церковь. Сектанты заперлись в ней, прячась от тьмы…»
«Город. Черный дождь…Вечный черный дождь…»

Постепенно Лютик оживал, во взгляде его появился смысл… Ты же лишь отошел на шаг назад, опустив голову.
-Больше мне нечего показать, - голос твой дрожал.. Дрожал от ненависти к этим людям и к этому городу. Дрожал от горести и чувства открытой души…
Одновременно, ты чувствовал облегчение.. Словно тяжелый камень, давивший тебе сердце, рассыпался в пыль. Открытая тайна теперь не казалась такой жуткой, но всё равно ты дрожал, боясь скорее не за себя, а за Лютика…
Единственное, что нужно сделать, это выйти из больницы. Так будет легче вам обоим…

- Какой-то умник догадался выпускать в этот город старых, больных лошадей.. Он надеялся, что они умрут здесь, и никто не спохватится. Но лошади убежали, их пугал город. Аура этого места отталкивала их и они бежали из последних сил, умирая на бегу. Один же конь не смог последовать за остальными. Он был слишком слаб, и, потеряв сознание, он попал в этот мир. Я нашел его и через него выбрался отсюда. Конь, впоследсвии, умер. – немного подрагивающим голосом ответишь Лютику, - Монстр же частично подчиняется мне. Я могу сдерживать его, что я и сделал в тюрьме, но.. Я действительно слишком долго живу с ним, и… Ты видел – он вселился в меня при первом моем вдохе, я не видел мир другим, видел его лишь со стороны демона, закрывающего мне глаза на доброту и свет. Избавиться от него – нереально. Заставить его уснуть – тоже. Он часть меня, часть моей души и тела. Его силами я выжил – люди настолько жестоко обходились с моей матерью, что я…
Голос твой вновь дрогнул. Ты замолчал на пару мгновений, но всё же рассказать надо было.
- Я умер еще в утробе…, - опустишь взгляд, - Демон же возродил часть души. Без неё он бессилен, ему нужен живой передатчик ненависти и зла. Но почему же он не затуманил разум? Ответ прост – все монстры, находящиеся в городе таковы. Каждый из них обозначает что-то, и каждый был кем-то. То есть, в то время, когда тьма отступает, они вновь становятся обычными существами.
Поднимешь голову и кивнешь в сторону двери – жар пламени заставлял тебя забываться, терять мысли и просто отвлекаться. Демон просился наружу, но ты не выпускал его. Ты знал, чем это чревато для тебя, но жизнь друга была важнее.
Уже когда вы вышли на улицу, ты продолжил рассказ.
- Не все в городе были сектантами. Были и добрые люди: полицейские, врачи и простые жители города – но почему-то все посты, так или иначе влияющие на город, были заняты плохими людьми. Та же директор школы. Она главная, и это всё, - ты кивнул на туман, - из-за неё. Хорошие люди остались в нормальном мире, но, боюсь, они умерли от старости. А вот сектанты… Они еще живы – город не дает им умереть. Но убить их сложно – слепая вера не дает нам, монстрам, войти внутрь их церкви.
Ты с Лютиком медленно брел по улице. Неподалеку вновь показалось величественное здание церкви. Сирена уже молчала, птицы разлетелись, и туман медленно рассеивался. Только тяжелые печальные тучи толпились на небе, и черные капли дождя с грустным звоном полились на землю.
- Тяжело мне всё это вновь видеть… Вся эта мрачность, этот дождь, эти здания. Всё это так ненавистно мне. И церковь… Она одна способна убить меня., - посмотришь на огромный , почти во весь фасад, витраж.
От него так и веяло мраком и злом. Конечно, город был основан предками этих сектантов, и церковь была построена по специальным проектам. Не всё так просто было в этом здании…
Но не тебе рассуждать об архитектуре.
- Жители города, оставшиеся в этой реальности, обречены на вечную жизнь. Но в каких условиях? Сами себя они никогда не перебьют – слишком сильна вера. Поймать же их на улице не представляется возможным – они практически не выходят из церкви, а приближение к ней доставляет нам дикие мучения. Птицы же, заметь, практически все – вороны. Остальные умирают… Да и птицы ли это? Скорее, это души убитых сектантов – сто с лишним лет назад их было действительно много.
Тяжелые капли дождя разбивались об растрескавшийся, местами провалившийся, асфальт. Постепенно на улицах стали появляться черные лужи. Странно это было видеть, наверное – черная вода, больше похожая на нефть, скапливалась в небольших углублениях в асфальте, стекала с твоей спины, смешиваясь с пеплом, и просто лилась с небес… Мрачных, тяжелых небес…
- Посмотри вперед… Видишь, улица обрывается. Там когда-то был выезд, - обернешься, смотря в туманную даль, которую перерезали черные потоки дождя, - Там же был въезд. Город был построен для рабочих, которые добывали уголь в шахтах, и для их семей. Я не знаю, почему город построен именно так, почему въезд и выезд находятся в разных концах города… Может, это было лишь для удобства, но знаешь, как это угнетает жертв? Представь, ты один в заброшенном городе, под черным дождем, вдали зазвучала сирена и город стала накрывать тьма… И выхода нет. Обе дороги ведут в пропасть, на дне которой всё тот же огонь. – ты медленным шагом обошел Лютика, поглядывая на него как на потенциальную жертву. – Не правда ли, ужасающе?
Но ты не хотел испугать друга, нет. Ты лишь показал ему, каково это… Ты не желал ему ощутить это на своей шкуре – во сне, уже в обычном мире, тебя мучили кошмары, в которых ты видел испуганные глаза твоих жертв; слышал, как они в предсмертной агонии шептали молитвы; чувствовал, как они дрожали, ожидая смерти… Это воистину ужасно.
- Теперь ты многое знаешь обо мне и о моем прошлом… - в голосе твоем появилась уверенность и ни с чем не сравнимое превосходство.
Город влиял на тебя, ты мог и сам не замечать перемен в себе. Про внешность ты уже давно забыл – это слишком обычно, а вот настроение… Его ты контролировать вряд ли мог – практически не подвластно оно тебе…