Концерт копытных отошел на второй план - Финн неожиданно выдал самый длинный ответ, который слышала от него Шэд. На данный момент это было удивительнее, чем играющие на музыкальных инструментах лошади.
- Люди, вы и "плохое место"? Как интересно. Я такого еще не видела... В смысле, не слышала о таком мире. Может быть расскажешь еще что-нибудь? И я тоже захочу "потереться" там.
В принципе, она была готова потереться где угодно, если это новое место. На новом месте всегда вдвойне приятнее начудить и наследить.
Официантка не удостоилась и взгляда - чего обращать внимания на подобную служку. Ее дело принести-унести, ей за это деньги платят. Вот Финн совсем другое дело. К тому же он явно сам привлекает к себе внимание стуча по полу.
Однако, с другой стороны, будучи хвостатой, Шэд понимала, что за этой частью тела сложнее уследить. Хвост - предатель. Он все время "высказывается" в самый неподходящий момент.
Ну дело, так дело...
- Кстати, я заметила, что здесь не афишируют ритуальные услуги. Либо их в этом городе вообще нет. А занятие, между прочим, прибыльное. Без клиентов не останешься. Правда эти лошади... Это ж какой ящик им нужен будет?..
Было как-то не разобрать шутит Шэд или нет. Но как говорится, в каждой шутке есть доля шутки...
- Так что ты подумай. Если что, свободный домик покажу.
Из своего заказа ей приглянулось только вино. Бокал опустел сразу наполовину.
Девушка откинулась на стуле. Усердное игнорирование копытных можно было не маскировать - Финн действительно в разы интересней их всех.
  - Значит, ты все-таки хочешь домой? И месть дело такое...
Она приложила палец к губам изображая задумчивость. Махнуть рогатого домой - дело несложное, поэтому никак нельзя упускать шанс сделать все сложно.
- Думаю, я примерно знаю того, кто сможет тебе помочь. Но он очень капризен и его сложно уговорить сделать что-то по доброте душевной...
Вообще есть ли у демона душа? Хотя Финн становится все более симпатичен и у него есть шанс получить помощь от Шэд по "душевной доброте".
  - ...хотя мне кажется, что у тебя все получится.
Официантка была послана за еще одним бокалом вина.
К сожалению, такое количество алкоголя не могло свалить Шэд, да и просто дать эффект в голову. Но это же можно сыграть! Вот только образ обычной человеческой девушки уже утерян. Но мало ли кто с хвостом ходит.
- И что мы делаем дальше?
Шэд подалась вперед чтобы посмотреть Финну прямо в глаза. И чтобы у него не осталось никаких сомнений, что "мы" - это утверждение. Непоколебимое утверждение факта.

Дослушав очередное творение в исполнении музицирующей парочки, Ро поднялась с насиженного места и неторопливо двинулась прочь от сцены – хотелось размять ноги и хоть немного пройтись, дав волю затекшим мышцам. Все же, кобыла явно не привыкла долго лежать без движения и порой сильно уставала от нахождения в одной позе. Отчего-то едва ощутимо саднил шрам на груди – должно быть, к дождю…

За окном была ночь. Крошечное засаленное окно с трудом пропускало сквозь стекло белесый свет луны, яблоком выкатившейся на небо и уже успевшей лишиться одного бока – небо неторопливо, но настойчиво затягивали облака, предвещая изменения погоды. В груди, где-то под исполосованной шкурой, бесшумно рождалась тоска – серая и такая же беспросветная, как и это унылое небо. Хотелось лета, лугов, яркого солнца над головой и свободы, но еще больше хотелось… друзей. Настоящих, верных, которые всегда были бы рядом, не бросая и не теряясь. Таких не было… Были приятели, попутчики, случайные знакомые и просто лица, но ни одного друга – того самого, настоящего – так и не нашлось.

Столько лет уже прошло… Что она делает здесь? В этом «муравейнике» из камня и металла, где улицы узки и пахнут серой и пылью, а вокруг столько всяких существ, что не знаешь, где найти столь желанное порой уединение? В городе, где приходится идти шагом, когда хочется скакать галопом, с шумом и плеском вспарывая потоки горных рек? Где вода пахнет морем и грязью, и, войди хоть по самое брюхо, ее все равно невозможно будет пить?

Ро ненавидела города. Стоит ли удивляться – кобыла всю жизнь была единорогом и не представляла своего существования без свободы, ветра за спиной, цокота копыт и Песни. А здесь? Что ждет ее здесь?..

Желая вдохнуть свежий ночной воздух, Ро потянулась вперед и толкнула носом створку деревянного окна. Та послушно приоткрылась, позволяя высунуться на улицу и с наслаждением втянуть мгновенно защекотавшую ноздри прохладу. И хотя свежести, как таковой, кобыла все же не ощутила – даже ночью город пах пылью и особенным, присущим лишь большим городам ароматом, в котором клубком змей смешивались запахи пота, выпивки и затхлости – все равно дышать было приятно. Где-то прошел дождь, и в едва заметную нить запахов вплетались нотки влажной травы и, кажется, влаги от реки.

Что ей делать теперь?.. Откуда-то из-за спины доносились звуки музыки, и чуткое кобылье ухо по-прежнему различало каждую ноту, каждый малейший переход, эхом отзываясь на выходящие из-под копыт и пальцев творения. Внутреннее состояние как нельзя более кстати гармонировало с доносящимися мелодиями, внося в душу покой и нотки грусти…

Кобыла, действительно, вскоре подошла, вдоволь надышавшись ночным воздухом и вернувшись за стол к новым знакомым, изящно и неторопливо огибая столы и аккуратно перешагивая через тех, кто к этому моменту успел устроиться на полу. Впрочем, за столом обнаружился один лишь Джаз – кентавр, как оказалось, стоял около барной стойки и, кажется, о чем-то договаривался с хозяином. Как бы там ни было, шла Ро именно к единорогу, так что, отсутствие второго музыканта слишком огорчить кобылу не могло.

- Поздравляю, Джаз, вы великолепно сыграли. – Мягко похвалила Ро жеребца, как и он, оставшись стоять. – Это была очень красивая композиция, сильная, но мягкая и на удивление гармоничная. Никогда бы не подумала, что подобное можно сыграть, не имея человеческих рук… Вы ведь сильно устали?.. Мне показалось, что музыка такого уровня потребовала полной отдачи и… изрядного количества энергии…

Джаз смотрел, как идет к нему Тиэро, и улыбался в душе, внешне сохраняя полную невозмутимость. А еще он оценил её грациозность, с которой она огибала столики и посетителей. Она и так была очень красивой, но в движении её красота увеличивалась на порядок. В душе у Джаза защипало и он задышал глубже и чаще.
   Чувствуя, как краснеют его уши, он выслушал похвалы от кобылы. Казалось бы, вполне заслуженные. Кому как не Джазу было знать, чего стоило сыграть такую музыку.
   Он замялся с ответом, перенес вес с одной ноги на другую, и со смущенной улыбкой ответил:
   - Композиция отличная, а вот сыграно не очень. Вы наверное не слышали, как её играют… Когда десяток рогов сливаются в едином хоре… Но ладно, это так… Воспоминания…
   - А устать да, немножко устал. – Продолжил единорог, не видя смысла отрицать очевидное. Единственное, на что он надеялся, это на то, что от него не несет потом… - Последние композиции были энергичные; ногам пришлось поработать.
    Возникла неловкая пауза, когда Джаз не знал чего и сказать еще. Хорошо что тут подошел Флаффи и принес пиво. Пиво было очень кстати – единорога начинала мучить жажда.
   - О! Хорошо… - Прокомментировал он появление ведерка, и тут же сунул в него нос, сделав несколько жадных глотков. Прохладная жидкость потекла по пищеводу, оказывая поистине целебное воздействие.

Единорог с хлюпаньем слизнул с губ падающие капли пива. Вышло не очень-то культурно. Джаз подозревал, что создал не лучшее впечатление о себе у новой знакомой. Но делать было нечего. Он не обладал ни изысканными манерами, ни широким кругозором, ни острым умом. Но он старался быть лучше, чем есть на самом деле, и иногда это получалось.
   Что до вопроса Тиэро, то эта тема была большой и сложной. Единорог подумал наклонив голову, и с сомнением ответил:
   - Ну, последний табун, с которым я встречался – это табун Касмира, помните, я уже говорил о нем. Но с тех пор, как я поселился в городе, я ни об одном табуне ни здесь, ни в окрестностях не слышал. – Джаз замолчал и отрицательно покачал головой.
   - Да, в степях, на востоке, там табуны – обычное дело. – Продолжил он с уверенностью и немного со злостью. – Но здесь, в городе, это архаизм. Ведь табун – это прежде всего абсолютная диктатура вожака. Такая организация общества возможна только там, где кони свободы не нюхали. Ведь это только кажется – что кони в табуне живут на свободе. Но это неверно. Куда пошел вожак – туда и табун. Вожак сказал пастись здесь – все пасутся. Вожак сказал кобыле «давай» - она дает. Кто-то возмущается – тому копытом по лбу. И что самое страшное – всех этот порядок устраивает. Потому что одному в степи страшно. Когда ты в табуне – ты сила. Когда ты один – ты дичь.
   А в городе настоящая свобода, несмотря на все эти стены, что нас окружают. Не думаю, что опять смогу жить в табуне, ну, если только не вожаком. А свой табун неплохо завести было бы. – Джаз мечтательно улыбнулся. – Только все равно, городские лошади на… Ну… Не станут уже жить табуном. В ком поселилась индивидуальность, того уже в общий строй не поставишь.
   Что-то Джаз разгорячился. Не иначе, пиво добралось наконец до мозга, развязав по пути язык.

- То, что вы говорите – это свобода одиночества. – Сказал Джаз, подавшись вперед, напрягшись телом и навострив уши. Разговор зашел о интересной теме, а почесать языком и поспорить единорог любил. К тому же он видел неуверенность кобылы в своей точке зрения, и тем паче ему хотелось её переубедить.
   - Бежать куда глаза глядят, ни от кого не зависеть, никому не навязываться… Это да. Это конечно хорошо. Но рано или поздно это становится скучным. Одно поле не будет отличаться от другого, лес от леса, и так далее. Для наших диких предков это может и было хорошо, но мы то разумные, интеллигентные существа с развитым чувством прекрасного.
   Он поднял голову, и с гордостью продолжил:
   - Для меня свобода – это прежде всего свобода самовыражения, свобода общения, свобода мысли. Я не хочу быть безвестной песчинкой мироздания. Я хочу, что бы меня знали и помнили. И чтобы мои правнуки гордились таким предком.
   Должно быть, это звучало излишне пафосно; Джаз сам почувствовал это, после того, как слова сорвались с его губ. Он смущенно улыбнулся, расслабился, и обмяк, даже став немного ниже ростом. Переступил с ноги на ногу, обмахнулся хвостом…
   - Пусть этот город не центр мироздания, но тут есть все, что наполняет жизнь смыслом. И даже чуть больше. – Продолжил он гораздо спокойней. -. По моему неплохой обмен – отдать капельку свободы, ту, которой ты и не пользуешься, за безопасность и смысл жизни. Разве нет? – Спросил он Тиэро, хитро на нее посмотрев. И подумав добавил: - А в чем видите смысл жизни вы?

– С развитым чувством прекрасного? Интеллигентные?! – С внезапной злостью резко приподняла голову кобыла, с прищуром вглядываясь в начинавшего хмелеть жеребца. – Да неужели?.. Уж простите, Джаз, но лично мне как-то более приятны наши, как вы выразились, общие «дикие» предки, нежели те, что обитают в таких вот местах. Здесь, увы, нет того единства, той сплоченности, что веками сохранялась в табунах – все же, это всегда было необходимо для выживания. А здесь… каждый сам за себя. Три дня назад три наших собрата «благороднейших» жеребца, едва меня не затоптали, потому что перебрали медовухи и не смогли пройти в дверь! И, как вы думаете, кто в этом случае остался виноват?! И этот случай не единственный… Сила – вот что правит городами! Грязь, порок, брань и неуважение – это то, что мне пришлось увидеть в этой клоаке. Те, кто было рождены благороднейшими из существ, отпускаются до склок и забывают о простейших манерах! Не о такой свободе мне мечтается, Джаз… Хотя… - Ро мягко опустила ресницы, разглядывая незатейливый рисунок из линий на поверхности стола, - иногда это стоит и потерпеть. Например… ради такой музыки…

– В Храмовом квартале было… по-другому. – Нехотя отозвалась разом нахмурившаяся единорога, мельком покосившись на собеседника и мгновенно вспомнив, что привело ее в тот квартал. – Там существа оказались несколько добрее, только вот я почти никого из них не видела, да и давно это было… А что касается табунов… Поверьте, на моей памяти были и другие ситуации – так, вожаками становились не за силу, а за отвагу, ум, верность… Табун избирал и принимал вожака и следовал за ним не из страха, а по зову сердца, подобно близким... Иногда там встречались существа самых разных видов, и не было сплоченнее их.

Ро ненадолго задумалась, невольно выпуская на лицо грустную улыбку и невидяще скользя взглядом по редеющему контингенту зала. В памяти всплывали те, кто остался там, в лесах, и от этого на сердце сорняками прорастала горечь, смешанная с тоской и горьковатым привкусом предательства. Пусть не по своей воли, но кобыла бросила своих, и, несмотря на то, что прошло уже очень много времени, легче от этого не становилось. 

– Хотя, Вы правы, я действительно плохо знаю город. Не уверена, то хочу его узнавать, но… – кобыла со вздохом ткнулась мордой в ведерко и беззвучно отпила ароматную жидкость, - пожалуй, сейчас у меня нет иного выбора. Может, все действительно не так плохо…

Флаффи тоскливо посмотрел на часы и вздохнул. Пиво кончилось, и последние несколько минут, слушая спор Джаза и Тиэро, он меланхолично шевелил ведерко пальцами. Ему уже реально пора было собираться. И он очень надеялся, что доберется до своей комнаты не замеченный домашними.
   - Джаз… Я это… Пойду наверное. Поздно уже… Можно? – Спросил он своего друга, несколько смутившись. Все таки у них были не дружеские посиделки, а настоящее выступление. Жаль, что перед ним он не уточнил, до скольки оно продлится. Быть может, он и не согласился бы.