Все еще расплывались в разуме кровавые разводы жутких чудовищ и монстров, готовых поглотить любое существо, узревшее их жестокую игру. Все еще дрожали и горели лапы. Все еще мерз нос, а хвост тяжелым бревном тянул куда-то вниз и вбок, словно бы свисая с обрыва и тяжестью своей привлекая волка к себе. В вечный полет, длящийся лишь одну секунду. Полет, который разобьет жизнь на тысячи осколков.
Тихо застонав, рыжий приоткрыл пасть, наивно полагая, что так станет легче дышать. Ну, может, и легче, только солоноватый привкус крови чувствовался уже и на языке. Цепляясь за острые камни сознания, Амита не давал себе упасть, хоть и рвал лапы в кровь. Не справится сам, не сможет... Упадет и умрет. Разобьется словно зеркальце, неосторожным взмахом руки скинутое со столика.
Но вдруг в мутном сознании рыжего что-то звонко зазвенело, проникая в самую глубь и отражаясь от бездны, расходясь величием волн и глубиной звука, приобретая низкие ноты и возвышаясь гордой вольной птицей над всем, взлетая выше и вновь падая вниз, приникая к самой темноте глубин и резким взмахом звенящих крыльев направляя тонкое тело ввысь. Звон шел из ниоткуда, но не уходил вникуда - он лишь растекался величественными волнами по холодному телу, даря силы и и поднимая падшую волю вверх, придерживая сломанные крылья и благославляя на гордый полет.
Амита не слышал этого, но звон был повсюду. Не только внутри него самого, но и в воздухе вокруг. Мутная вода в заболотившемся озерце торжественно притихла, ветер затих в высоких кронах, птицы прекратили траурные трели. Лишь только звон. Заполонящий все, вновь и вновь отражающийся от предметов, но уходя в их глубь.
На мокрой черной земле вокруг волка холодно загорелся круг, очерченый несколькими строками рун и символов. Сопровождаемый звоном, круг чуть повернулся, остановившись так, что символ солнца лежал прямо перед носом рыжего. Замерев на пару мгновений, руны поднялись в воздух, в полете перестраиваясь и составляя различные фразы, меняясь местами, опускаясь и поднимаясь, перемешиваясь, стекаясь в единый символ, похожий на какой-то диковиный цветок, от красоты которого в душе возникало чувство одушевленности и легкости, тепла, надежды на лучшее и добра.
Но цветок недолго пробыл в воздухе - он, растекшись плавными потоками, опустился на спину волка и, впитавшись в шерсть, исчез. Прекратился и звон. Но чувство ожидания осталось.
Резко выгнувшись, Амита чуть оскалился, но, лишенный сил, вынужден был оставаться на земле. Рыжая же шерсть, в которую только что ушел ручьями золотистый песок с цветка, чуть покачалась, словно бы на ветру. Но ветра не было...
И вдруг, сопровождаемые усилившимся звоном, из рыжей спины волка вырвались два рыже-золотых крыла, наполовину состоящих из золотистого тумана и наполовину из плоти и крови. Длинные остроконечные перья, очерченые по краям золотыми полосками, чуть покачивались на несуществующем ветру, а звон начал уже утихать.
Ощутив непривычную тяжесть на спине, Амита чуть приоткрыл глаза, но мутный взгляд поймал лишь какую-то кривую корягу, притопленную в болоте, и заросли камышей. Глубоко вдохнув, волк попытался было встать, для большей надежности закрыв глаза. Конечно, на подкашивающихся лапах вряд ли получится стоять, но сидеть можно.
Усевшись, волк обернул вокруг лап пушистый хвост и повернул голову в бок, лишь тогда открыв глаза и изучив беглым взглядом появившиеся невесть откуда крылья. Но взгляд... Взгляд уловил где-то сбоку чье-то присутствие.
Резко развернувшись, Амита увидел недавнего врага - волчицу-ничто. А что сейчас делать? Атаковать? Плюнуть и забыть? И вообще - почему не добила, если сидит тут? Куча вопросов одновременно атаковали мысли рыжего, не давая толком ничего сообразить.
