Несмотря на то, что сознание, как и соображение Штерна прибывало в заспиртованном состоянии, он уловил реакцию окружающих на своё невольное действие. И даже попытался сползти со стола в тот момент, когда его спины коснулась чья-то рука. Штерн вздрогнул, как от удара ножом, и резко изогнулся. И хотя при этом неосторожном действии он навернулся со стола и рухнул всем немалым весом на припорошенный соломой деревянный настил пола, он великолепно разглядел новоприбывшего.
Вся кровь бросилась в и без того горячую голову Штерна. Нет, забыть этого лица он не смог бы и в самом тяжёлом опьянении. Как и забыть оскорбление. И поединок, и вкус чужой крови во рту, и собственную, капавшую на землю... Ненависть и жажда одним ударом обратить своего врага в кровавое месиво вновь поднялись внутри Штерна и мгновенно захлестнули всё его существо. С огромным трудом он вновь вогнал свой гнев в рамки, которые для него установил.
Но этот поднок, эльф, представитель расы, от которой Штерн никогда не видел и не ждал ничего дурного, этот предатель набрался наглости присонуться к нему, сказать "здорово" и вообще обратиться фамильярно?! Нет, это так не останется. Ни за что!
Штерн поднялся на все пригодные для опоры ноги. Ноги плохо гнулись и норовили прогнуться там, где как раз сгибаться не надо. Однако это не оказало тормозного эффекта.
- Да как ты смеешь, ... ?! - взвился Штерн сразу же по обретении вертикального положения, - Как у тебя, ... ... , язык повернулся... - далее последовала долгая, чисто немецкая по языку и духу тирада длинных и неудобнопроизносимых ругательств, которые Штерн, не смущаясь трудностью воспроизведения, выговорил с заслуживающей похвалы чёткостью.

Любого другого спокойствие смертельного врага в ответ на скорбление (а разве сравнение с дерьмом вшивой овцы, при чём в одно слово, не оскорбление?) вывело бы из себя, однако Штерн, тем более пьяный, реагировал неадекватно. Ненависть и заставила его немного протрезветь, но ярость от этого не утихла. Однако она затаилась внутри, создав внешнее впечатление полного спокойствия. Штерн несколько раз глубоко вздохнул. На выдохе из его ноздрей вырвалось несколько облачков дыма и в кабачке поселился отчётливый запах серы.
Сера!
Броситься на Рока сейчас с копытами, зубами, может быть, магией? Что может противопоставить хрупкий эльф пегасу весом в полтонны, да ещё и напавшему неожиданно? Ничего. Убить его, как собаку, растопать по полу, смешать его кровь с грязью, прикончить так, как он этого заслуживает! Но эта мысль натолкнулась на какой-то внутренний блок в сознаниии Штерна. Нет, невозможно, немыслимо... Бесчестно?
Нет, не честная драка и не подлое убиство. Нечто гораздо более интересное. Изощрённая месть. А дуэль может быть и потом, по-честному, с секундантами и подальше от города...
Пахло серой. В углу стояла бочка с водой. А в голове Штерна созрел план.
Дверь открыта, ток воздуха свободный. Магия - хорошая шутка, пусть химия и не была коньком Штерна. В теперь воздухе его, Штерна, молитвами было довольно нужных элементов, их надо было только собрать вместе и выстроить в нужном поряде. Занимаясь этой творческой деятельностью, Штерн прикрыл глаза. Перед внутренним взором проносились объёмные модели молекул. Благодаря дыханию Штерна серы было полно. Водород он взял из воздуха, кислород, понятно, оттуда же.
Через минуту над головой Рока собралось маленькое облачко. Окончательно сконденсировавшись, облачко пролилось на эльфа сернокислотным дождём.

Рок не питал в отношении Штерна никаких иллюзий. Враг есть враг, и с ним надо держать ухо востро. Но на этот раз другой орган спас жизнь парню. Он вовремя почувствовал неприятный запах, разлившийся по таверне. А поспешное бегство человека, красноречиво доказало эльфу, что посягаются именно на его, Рока жизнь. Многолетняя выучка помогла эльфу среагировать практически мгновенно. Лёгкий взмах рукой, и над парнем возник бледно голубой купол, словно сотканный из газа. Он буд то всасывал, вбирал в себя этот смертоносный дождь. Но несколько  капель всё же успели попасть на руки и плечи. Кислота, моментально прожгла мясо до костей, а от ранок в воздух взвились белые дымки. Рок рассвирепел. Боль была страшная, не хотелось даже думать о том, что бы с ним стало, если бы заклинание не подействовало!
Из последних сил стараясь сдерживаться (всё таки рядом сидела девушка), Рок только тихонько скрипнул зубами и сжал до боли кулаки.
-И где же твоя хвалёная благородность, а Штерн? -ледяным тоном спросил эльф, даже не соизволив подняться.
-Ты нападаешь на меня безоружного, да ещё со спины. Портишь мой ром. Подвергаешь опасности окружающих... -повернувшись к пегасу лицом, стал перечислять Рок, как для тупого загибая перед ним пальцы, -Это после общения с той кобылой ты стал таким истеричным? Или просто понравилось на том свете и хочешь, что бы я проводил тебя туда?

У Штерна было два варианта ответа: заявить "пшёл нафиг, с чего ты взял, что это я?!" и молча броситься на эльфа. Однако он выбрал третий вариант.
Никогда доселе ни в каком алкогольном бреду он не выдал такого. Благородство, небрежно обозванное "благородностью", которое Штерн в себе никогда не расхваливал, едва ли могло дать такой эффект даже в сочетании с килограммом кокаина.
- Ударивший в лицо того, кто открыто сказал, что не окажет сопротивления, получив удар в спину должен рассмотреть это как высшее правосудие и возмездие за деяния его! - заявил Штерн, совершенно не отдавая себе отчёта в том, что говорит. Разум затуманивался алкоголем и отступал на второй план, - Выходи! Теперь, когда счёт ровен и у тебя не осталось неотданных долгов, ты имеешь право на равных вступить со мной в поединок! Или ты струсил? Со смелыми дерутся, трусливых убивают!
Если бы Штерн мог думать, он едва ли произнёс бы такое. Вот только действительно ли он не отдавал себе отчёт в своих действиях? А если и не отдавал, то почему бессознательно бросил вызов - неужели желание, зародившееся тогда в тайге и не осуществившееся лишь благодаря чувству долга и невозможности нарушить клятву, никуда не делось, а засело в подсознании и постоянно рвалось исполниться? Может быть, сознательно заставлявший себя жить на этом свете Штерн, в губине души мечтал его покинуть?
Как бы то ни было, он сейчас смотрел на Рока прямо, забыв эмоции и желания. Всё слилось в какой-то серый фон, стоявший сзади бетонной стеной и отгораживавший Штерна от мира.
Если Рок перетрусил и не примет вызов, Штерн бросится не него, убьёт, как гадину, как труса, или пусть Рок его прикончит. Но это решено. Не в убеждениях и принципах дело... Собственно, теперь уже всё равно.

Штерна, прежнего Штерна, немного наивного, добродушного в общем-то, стеснительного, а главное - честного и всегда старавшегося жить по неписанным законам интуитивного благородства, в этот момент не существовало.
Но был тот, кто жил раньше Абендштерна. Хергер, смелый до безумства, вспыхивавший, как порох, и порождавший такие же, как впыхнувший порох, разрушения. С характером, похожим уже не на горящий торфянник, а на вулкан, полностью оправдывавший своё имя. Безжалостный, равнодушный к крови, никогда не довервший эльфам и не знавший даже, кто они такие, а в незнакомцах он видел лишь врагов. Никогда не мстивший за убитого друга, никогда не продававший свою жизнь в рассрочку, никому ничем не обязанный. Временами жестокий... Наполовну найтмар, наполовину - невесть кто.
- До свидания, - сказал Хергер эльфийке, - хладный труп своего дружка вы сможете найти во дворе через полчаса. Впрочем, едва ли то, что от него останется, будет заслуживать внимания. Полагаю, это будут шнурки - я специально пощажу их, чтобы у вас осталось что-нибудь на память.
С этими словами Хергер вышел из кабачка вслед за Роком.
- Ну, ты уже написал завещание? - крикнул он ещё с порога, - Имей в виду, я не собираюсь ждать, мне плевать четыре раза на так называемую "честность поединка" с вытекающими последствиями!
И Хергер, лишь завидев своего врага во дворе, прыгнул в воздух, раскрывая огромные крылья, оттолкнувшись от земли с такой лёгкостью, словно у него были целы обе ноги. Воздух мягко напружинил перепонки, и полупегас лавиной смёл своего противника...

Хергер, не чувстовавший ни боли, ни горячей, чёрной крови, тёмной струйкой медленно стекавшей по шее, только фыркнул в ответ - так фыркает лошадь, недовольная туго натянутым поводом. Его не впечатляла синяя молния, в которую обратился противник.
- Что ты знаешь о том свете, мальчишка? Ты ни разу не был в Преисподней, а я там родился!
Хергер опустился на землю лишь для того, чтобы появилась опора для толчка, обеспечивающего стремительный бросок. Из-под ног с мявом шарахнулась слишком любопытная кошка.
Потом он вновь прыгнул. Воздух послушно дал опору крыльям. Теперь не было хрупкого эльфа, но был дракон. Хергер рос среди драконов. Он-то прекрасно знал, где у них слабые в воздушном бою места. У пегаса нет когтей и зубов, однако копыта в зацепе острые, мышцы челюстей - стальные; удар копытом без труда сломает кость. У Хергера ушло немногим меньше секунды, чтобы преодолеть расстояние, отделявшее его от синего дракона. Он обманом зашёл сбоку, заставляя Рока поднять одно крыло, и тут же рванул вверх и сразу - вниз. Чудом избежав удара хвостом, Хергер ударил передними копытами крыло врага, стремясь переломить кость, а потом тут же упал вниз, почти коснувшись копытами земли.

Боль? Разве на свете существует боль?
Хергер почувствовал что-то внутри своего тела, под кожей. Но вот страность - хотя разорванные мышцы должны были заставить его обезуметь от боли, этого не случилось. Казалось, что все нервные окончания заканчиваются в нижних слоях кожи.
Но дышать было трудно, смертоносные челюсти дракона давили на гортань. Хорошо понимая, что секундой дольше - и будет поздно, Хергер, стремясь не спасти свою жизнь а безотчётно избавить горло от давления, сделал резкое движение мощной шеей, в пропорциях напоминавшей иногда шеи скакунов с палехских шкатулок. Зубы дракона, прочертив на чёрном пятне кровавые борозды, вновь сомкнулись, но между челюстей теперь не было шеи пегаса. Кровь из глубоих ран закпала на снег, но Хергер, безжалостный и к врагу и к себе, не обратил на это внимания.
Он намеренно упал на землю, увлекая за собой Рока. Перкатился на спину, вырывая из своего тела драконьи когти вместе с кусками собственной плоти. Снег, тут же таявший от прикосновения горячего тела, приятным холодом обжёг свежие раны. Жаль, что нельзя было полежать на нём ещё чуть-чуть... Жаль. Хергер уже стоял на ногах - на всех четырёх. Кровь пятала багровыми тонами белые участки шкуры и была незаметна на тёмных. Пусть её течёт. Какая разница?! Крови много, и безразлично, сколько её растапливает снег и пенится, разъедая ржавую железку, валяющуюся под ногами.
Последовал прыжок, Хергер провёл атаку на правое крыло врага. Ударил, на этот раз ближе к туловищу, там, где кость была прочнее, но ударил гораздо удачнее, даже услышал хруст, как от сломанной ветки. Острый зацеп копыта разорвал перепонку крыла. Хергер, резко рванув вверх, ударил задними копытами Рока по голове, сделал в воздухе переворот назад через крыло и опустился на землю.

Хергер даже не успел понять, что произошло, когда ноги вдруг перестали верно служить опорой телу. Какая-то тёмная пелена застелила глаза и он понял, что теряет равновесие, неудержимо кренясь на правы бок. Однако, ослепнув от несознаваемой боли, Хергер и не подумал сдаться. Огромные, мощные крылья без толчка, даже без опоры о землю подняли его в воздух. Мышцы заныли, и эта новая боль заглушила прежнюю. "Пьяный", тяжёлый вертикальный взлёт снова стал лёгким и грациозным. Хергер увидел дракона под собой, увидел его крыло, уже не годящееся для полёта, увидел его беззащитность перед нападением с воздуха и понял, что делать.
Тактика сложилась в голове в долю секунды, как это обычно бывает в ответственный момент. Действовать нужно было молниеносно, пока не опомнился враг. Передние ноги уже едва ли годились для атаки, судя по тому, какими крупными каплями падала с копыт чёрная, приторно густая кровь. Хергер ни чувствовал ни боли, ни слабости, ни усталости. Для него ничего не значила эта кровь. Крови в его теле много, и пусть она вытечет вся, но это случтся не раньше, чем мёртвый дракон - или эльф, чем он там в результате останется - будет лежать на снегу.
Доля секунды потребовалась на то, чтобы ринуться вниз, собрав складками кожаные крылья и выставив вперёд смертоносные задние копыта. От них ничто не спасёт даже прочную драконью шею. Конечно, Рок увидит это, он захочет защититься, но не успеет.
"Но ведь это нечестно!!!" взорвалась в голове подобная панике мысль "Это подло, отвратительно, ведь он совершенно точно не может защититься, это убийство..!".
Доля секунды, но как она длинна... Полёт замедлился чуть заметным движением крыльев. Больно...
"Я напал на него, даже не дав ему приготовиться. Это подло. Ведь он всего лишь мальчишка! Я не могу его убить!" подумал, вернее, просто понял Штерн. И раскрыл крылья полностью, положил их на ветер и секунду планировал, борясь с невыносимой болью, когтями хищной птицы терзавщей всё тело.

"Мальчишка... Всего лишь мальчишка..."
Штерн не думал о том, что лежит на мёзлой земле, которая теперь оттаевает благодаря горячей крови. Темнота обрушилась на него с болшой высоты и придавила, словно бетонной плитой. Как во сне он чувствовал невыносимую боль, стоявшую, казалось, где-то за кулисами сознания. Мир ускользал и растворялся в пустоте, похожей на полёт со сложенными крыльями: мгновение длится вечность, а потом кажется, что целая вечность пролетела за мгновение.
Небо внешними данными уступало небу Аустерлица, однако оказывало точно такое же психологическое воздействие. Чувствуя во рту что-то приторно-солёное, с железным привкусом, задыхаясь от боли и понимая, что не может даже вздохнуть, Штерн бросил последний взгляд на небо. Он не видел, как оно выглядело, но странное ощущения невероятной высоты отпечаталось в памяти и сохранилось там даже после того, как глаза закрылись и Штерн начал падать в какую-то чёрную бесконечность.
Ему показалось, что он увидел знакомое лицо - лицо эльфа, склонившегося над ним. Эльф был Линнер, и он улыбался доброй, бесконечно родной улыбкой.
Не помогло. Прежде, чем окончательно упасть в чёрную бездну, Штерн всё равно прошептал имя Стрелы.