- Так звали моего сына, - ответил Натар. - Я, идиот,  потерял его по собственной глупости много лет назад.
Последний вопрос: не помните ли вы, где родились?

- Так значит, вы соседи, - Кардинал улыбнулся - опять же, сквозь новую сигарету. - А я и не знал.
Кричащие чайки затихли и опустились на воду. Над морем показалось огромное, красное, тропическое солнце.

Кардинал заливисто, по-молодому расхохотался.
- Помните, Сольвион, когда я предложил вам сходить в пещеры? Я шёл через них перед тем, как прийти к вам. И встретил там этого господина; сейчас он не узнал меня. Мы любезно поговорили, и, когда г-н Натар рассказал мне о своём пропавшем сыне и, более того, подробнейшим образом описал его, во мне поселилась эдакая маленькая гусеница - предположение. Я мог бы легко раздавить её, и, пожалуй, готов был сделать это - не люблю насекомых. Но я решил ещё раз удостовериться... Когда я произнёс "Серебристая пещера", у вас, друг мой, рог загорелся таким ярко-розовым светом (я немного знаком с биологией единорогов и знаю, что это означает), что гусеница превратилась в бабочку, а предположение - в уверенность. Я послал вас туда, но вы, конечно,не поверили мне. Не так ли? - Кардинал басисто хохотнул и потянулся за новой сигаретой.

- Боже мой, - хихикнул Кардинал. - Как недоверчива подчас молодёжь... Я втолковываю это вам, друг мой, уже десять минут, а вы упорно отказываетесь верить мне. Но, мне кажется, мы с вами заговорились и оставляем без внимания г-на Натара. А уж он-то имеет непосредственное отношение к нашему разговору.

Кардинал надменно фыркнул.
- Я, Сольвион, только что хотел рассказать вам одну преинтересную историю. Но, раз вы так упорно отказываетесь верить, вы ничего не услышите.
Если же вы всё ещё не верите, то я смею надеяться, что г-н Натар разрешит ваши переживания. Я, очевидно, не смог сделать этого сам. - И Кардинал демонстративно отвернулся и обиженно выпустил облако зелёного дыма.

Тьфу на вас...
- Как я и обещал, вы больше ничего не услышите. Передаю слово г-ну Натару.
Кардинал взбрыкнул и рысью умчался с пляжа.

Натар посмотрел на Сольвиона долгим, печальным взглядом - слишком долгим и серьёзным для лошади, слишком горящим для единорога.
Дурак... Я дурак, трижды дурак, идиот, глупец, болван, осёл! Да-да, именно осёл, длинноухий, грязный, заскорузлый! Я искал, верил, надеялся, что всё не так, что он жив... Это чудовищное совпадение, как я не понял сразу! А этот конь, наверняка моложе меня, распознал сразу - и мне не стыдно!.. А что, если он действительно умён, быть может, умнее всех?!..
А что, если он... всё-таки говорил правду? И тогда глуп не я и не он, а этот молодой единорог, так похожий на того, кого я давно утратил?..
Это невероятно, но может быть...
Не исключается...
- Вы... не правы, Сольвион. А откуда я знаю??? Неужели у вас хватает духу... так противиться этому? Я так вам противен?

- Клянусь вам, что живу там всю жизнь. Но как получилось, что мы никогда друг друга не видели?

- Был. Мне тяжело произносить это слово теперь, но из сегодняшнего разговора я понял, что он именно был.