"О. Разбойнички. Прелестно. Романтики с большой дороги. За-амеча-ательно. Как давно я их не видел. С позавчерашнего дня, когда эти кретины в очередной раз испортили мне рубашку, а мне потом зашивай... Черт, они в другой раз явиться не могли, а не в пределах городской черты и когда у меня проблем дохрена?"
Пока Ильмар злился, колдунья успела скастовать что-то интересное, видать, чтобы будущие жертвы не убежали. Куда-нибудь. А что, кто в здравом уме через огонь полезет?.. Ильмар бы например не полез. Он бы заморозил и пошел. Криокинетик, что поделать.
Вздохнув, маг оглянулся на Августа, дабы убедиться, что тот стоит себе спокойно и не вздумал никуда полезть - и сам разберется, даже убивать не надо, оглушить и пойти по своим делам. Убедиться не удалось. Теперь чтобы понаблюдать Августа дольше доли секунды, необходимо было очень быстро шевелить головой.
Дальнейшее напоминало очень быстро прокрученную кинопленку, Ильмар только успел отметить движение вампира да странно трансформированные конечности, коим он нимало удивился, да успеть взмахом руки заключить площадь в еще одно кольцо - не огненное только, а туманное. Пяткой чувствовал, что Август сейчас начнет делать что-нибудь некрасивое, что стоящим чуть позади девушкам может не понравиться. Впрочем, себя вот он отгородить не мог, о чем сильно жалел - будучи существом довольно нервным, зрелище крови переносил плохо, а уж понаблюдав, как Август стремительным движением пробивает грудную клетку лучника, порадовался, что давно не ел - желудок болезненно сжало, и находись в нем что-то органическое, его неминуемо стошнило бы, а так - есть-то он ничего не ел, а жалкий глоток крови давно успел усвоиться - у вампиров с этим делом быстро.

Кончилось все быстро. Секунд за десять. На самом деле, не очень маленький срок, но Ильмару, с очумевшим видом наблюдающему за выходками Августа, он показался ничтожно коротким. Когда, наконец, семьдесят пять процентов разбойничков пало смертью храбрых, а двадцать пять сбежало, маг наконец выдохнул и начал тихо ругаться. Вполне цензурно, тут ему было далеко до Августа. Просто ругаться. Поминать недобрым словом бандитов. Еще более недобрым - магов-бандитов. Августу вообще досталось до третьего поколение родственников.
А потому, что нефиг. Нефиг расчленять бандитов пополам. А потом все удивляются, почему вампиров так не любят и считают животными... И вообще, кто он такой?..
У Ильмара был большой стаж опыт общения с себе подобными, он сам был вампиром уже больше ста лет и точно знал, что у нормальных представителей его расы звериных лапок нет. С другой стороны, все остальные кровь не пьют. Парадокс.
Заскрипев зубами с досады, Ильмар что-то пробормотал под нос о ненормальных извращенцах, убивающих людей направо и налево, и взглядом приказал трупам раствориться. Довольно простой трюк, что-то там с завязкой на Астральный План, сложная формула, которую хрен выучишь - это все можно спросить у Ильмара, он с удовольствием расскажет. Затем, не переставая ругаться сквозь зубы, маг соизволил убрать магический туман и обвести присутствующих сердитым взглядом.

Ускользающее напряжение сменялось болью, яркими вспышками разрываясь где-то внутри. Черт... Черт... Слишком глубока рана и слишком велика та доза крови, которая в неё попала. Не, что-то вроде с противным чувством регенерировалось, но это все было настолько ничтожным и малым, что на себя полагаться не приходилось.
Выражение вновь сменилось на несчастное и грустное, слабое, почти безвольное. Действительно - в таком состоянии вряд ли найдутся силы спорить.
Может, было и излишне опрометчиво бросаться вперед и сразу же атаковать. Но таковы законы того мира, который был известен Августу с его рождения. Там никто не церемонился. Там нападали со спины.
Понятия одного мира накладывались на понятия другого. Жуткая это вещь...
Таким образом, разбойники лишь предоставили вампиру преимущество, раскрыв свое местоположение. Там бы никто не церемонился.
Но это все уже в прошлом. Уже прошло, уже было, но оставило после себя глубокую рану и боль. Боль, выжигающую все внутри и бьющую уже куда-то в сознание и мысли, обрывающую их от одного прикосновения и упорно отправляя сознание Августа если не в пропасть, то в тень. Да, в тень, на некоторое время. Тень, которая может закончится пропастью.
Не оставалось сил, чтобы держаться. Кровавым туманом они вытекали из глубины и растворялись в мокром воздухе. Противном, мокром, липком, тягучем, словно клей. Вполне ожидаемо ослабло все тело, а мокрые камни мостовой стали значительно ближе. Черт... Почему все всегда именно так?
Но бред не кончался. Теперь он уже вышел из рамок реальности и продолжил свое буйство в мыслях бессознательного вампира. Что-то было... Было и про прошлое, и про настоящее, и даже капелька про будущее, но ослабшие от боли мысли не воспринимали и не запоминали ничего. Да и не нужно это было, наверное.

Ильмар злился. Очень-очень сильно. На всех, причем, в том числе и на свой...организм? мозг? который все никак не мог успокоиться, а потому руки у мага немного тряслись, а тошнота все никак не отступала.
Когда единственный человек, на которого можно было бы хоть сколько-нибудь заслужено рявкнуть, грохнулся в обморок, Ильмар вряд ли обрадовался еще больше. Он скрипнул зубами, на секунду прикрыл глаза, и разминая на ходу пальцы, с достаточно спокойным видом пересек расстояние, разделявшее его и Августа с вьющейся вокруг него девчонкой. Попутно он себя успокаивал, мысленно заявляя, что ничего особенно страшного не случилось, что с пареньком он разберется, и что вообще, не надо так нервничать только потому, что какой-то вампир внезапно отрастил себе странные конечности и насквозь пробил тело вон того молодого человека с луком... Лук, кстати, хороший. И до сих пор на земле валяется, в отличии от владельца...
Клятье.
Словом, успокаиваться выходило... Не очень хорошо, скажем так.
- Отойдите и не трогайте рану, - несмотря на то, что внутри Ильмар весь кипел, на окружающих ему удавалось практически не срываться. Разве что, голос теперь был уже совсем усталый, а выражение лица ясно говорило о том, как ему все надоело. Особенно, кажется, Август.
Кроун мягко отодвинул девушку в сторону и присел на корточки рядом с юношей, осторожно высвобождая раненое плечо из окровавленных тряпок, бывших когда-то плащом и рубашкой, а теперь, пропитавшись кровью и водой, стали чем-то непонятным и достаточно неприятным на вид. Коснувшись кожи холодными - дождь на дворе, прохладно, а на нем только и есть, что льняная рубашка - пальцами, Ильмар мысленно воскресил в памяти формулу заклинания лечения и принялся осторожно сращивать поврежденную кожу.

Отредактировано Ильмар (20.11.08 19:32:21)

Поврежденная ткань медленно, с неохотой затягивалась - Ильмар сегодня за день что-то выдохся, и применять сложные заклинания лечения на приличном уровне не мог.
"У меня температура?" - удивленно думал маг, медленно поглаживая (яой? О_о) тонкими пальцами холодную кожу Августа. Холодную настолько, что даже замерзший Ильмар это чувствовал.
- Что? - слегка рассеяно спросил Кроун через некоторое время после окончания монолога (если ты задаешь уйму вопросов, а тебе не отвечают - это определенно монолог) когда остановил кровотечение и ненадолго замер передохнуть. Заметьте, ударение на "у". На всякий случай. - Успокойтесь и прекратите плакать, - уже более мягким голосом, чем раньше, сказал он. Эмма совершенно зря полагала, что он испытывал какую-то неприязнь к женскому способу проявления беспокойства за окружающих. Разве что, не любил, когда ему закатывали истерики. - Это совершенно неопасно, вот видите, у него пульс есть. - примерно на середине фразы Ильмар положил руку на артерию вампира, и после этого голос у него постепенно понижался, пока не сошел на хриплый шепот, однако, хоть как-то он пытался сохранить невозмутимый вид.
Дело было в том, что пульса у Августа не было. Не было. Не билось у него сердце.
Однако, Ильмар знал, что от такой раны умереть невозможно.
И что если бы Август был мертв - магия лечения не подействовала.
И что мертвые не дышат, а дыхание у Августа наблюдалось - слабое, почти незаметное, но наблюдалось. Или это у него уже плывет в глазах?..

У Ильмара нервы сдали окончательно, ноги у него подкосились, и он медленно опустился на колени. Впрочем, Эмма, скорее всего, ничего особенного не отметила, поскольку до этого он сидел на корточках. Медленно сглотнув, он закрыл глаза и сосчитал до десяти, мысленно решая, надо ему сначала сходить к психиатру, а уж потом к нервопатологу (или какие в этом мире их аналоги?) или наоборот.

Офф:
Эмма, милая, я Вас боюсь... У Августа нет пульса. Вообще. Его сердце не бьется с тех пор, как его покусали. Он только дышит. И то - слабо.

Зен все еще стояла, как вкопаная. Она смотрела на Августа, на Ильмара, на Боэмьенн и ей становилось жутковато. Она никогда не могла подумать, что жизнь, а вернее она сама, заведет себя сюда - в лужи крови, где раздаются предсмертные крики. Нет. Нельзя, нельзя. Все будет хорошо. Этот парень крепок, вампир силен, магия его тоже. Он выживет, он вылечит, все будет нормально. Глаза девушки стали мокрыми. Вообще, она думала, что разрыдается первая. Зен крепко стиснула зубы, глотая ком. Она позволила пустить слезу. Зента плакала безмолвно, тихо. Никто не видел этого, ибо девушка стояла позади всех, а взоры знакомых были обращены на Августа, коему внимание сейчас требовалось больше, чем ей.
Что-то тряхнуло Зентану. Она, казалось, еще больше стала похожа на статую. Без того бледная кожа стала еще белее.
- Нет, только не сейчас, - одними губами произнесла Зента и отступила на шаг назад.
Слишком сильное было потрясение для ослабленной болезнью Зентаны. Она не выдержила его. Вернее, ее организм не выдержал. Виски пронзила адская боль, дышать стало нечем. В глазах все смешались, теперь Зен не сказала бы точно, где кто стоит. Она бы легко спутала Ильмара с Боэмьенн. Дождь хоть и кончился, но в ушах девушки все еще стоял его звон. Терялось ощущение себя, казалось, тело немеет.
Зен медленно осела на мостовую. Ее тонкая одежда пропиталась водой еще больше. Холод начал подступать еще ближе, он уже охватывал все тело девушки. Холод...
Слабость. Ничего не хотелось делать. Даже сидеть не хотелось, хотелось лечь сюда, на камни и замерзнуть навсегда. Дышать... Куда делся воздух? он должен быть чистым, свежим после дождя. Легкие будто сжались в ком и не хотели дышать. Зентане даже рукой сейчас пошевелить было безумно тяжело. Слабость, боль, слезы... Все смешалось. Сколько это будет длиться? обычно последствия болезни ее трогали довольно часто, но кратковременно. Черт, а ведь им придется рассказывать что с ней сейчас происходит. Хотя... Девушка вряд ли сможет сказать хоть слово. Только что-нибудь промычать. И то, не факт, что этот стон услышат.
Еще один дикий приступ головной боли. Она раскалывала голово на двое, нет, на трое, да что там... На множественные кусочки, десятки, сотни. Зенте всегда в эти моменты казалось, что ее голову режут живьем.
Она сидела с застывшими на щеках слезами, сгорбившись и смотрела стеклянными глазами на лужу, в которую имела неаккуратность приземлиться.

Зен почувствовала прикосновение рук подруги, словно через толстый слой ваты. Если девушка трясла ее за плечи, то Зентане казалось, что она лишь осторожно ее колышит. Голова разболелась сильнее. "Не тряси ты так меня, ты последние мозги вытрясешь..." - мысленно взывала девчонка, подняв голову и глядя Боэмьенн в глаза взглядом, в котором не было ровным счетом ничего. Хотя, никто этого и не видел сквозь повязку... - "Со мной все нормально, если бы я могла хоть слово сказать... Черт."
Зен глубоко дышала, глотая ртом воздух. Шум в ушах усилился, было такое ощущение, что где-то рядом, позади стоит огромных размеров дракон и дико завывает, извергая из пасти огонь. Девчонка зажмурилась.
- Бо... - слабо начала Зентана хрипящим голосом, но более ничего не смогла сказать.
Холод. Мороз. На дворе конец осени, только что пролился холодный дождь, а Зен сидит на мокром камне и мерзнет. Ее тело даже не могло задрожать, чтобы сохранить то тепло, которе еще осталось. Именно поэтому Зентана с каждой секундой становилась все холоднее, а тепло уходило, так же как и осознанное понимание этого мира. Все краски сливались в один только черный цвет, голоса слышались отдаленно, будто говорящие стояли по ту сторону безлюдной площади. Никакого света. Все вокруг темнело. Луна... Она вовсе исчезла, как и многочисленные звезды на небе. Зен погружалась во тьму и в неведенье.

Зен пустыми глазами посмотрела на браслет. Браслет, да... Черное дерево, целебная сила. Вообще много чего можно было сказать об этой вещи... А никто не знал, что при прочтении определенного заклинания эта штука останавливает кровотечение? Никто? Ну, что ж...
Обидно Зен, что она вспомнила об этом только сейчас. Обидно, что в ее голове сейчас не было ничего кроме хаоса. Обидно было, что она не могла успокоить подругу, не могла сказать ни слова.
- Ммм... - вместо "Я не умираю" простонала девушка. Как все сложно...
Боэмьенн в отличие от девченки была просто горячая. Зента слабо прижалась к подруге, пытаясь согреться об ее тело. Но из этого мало чего выходило. Нельзя было согреть то, что находилось внутри Зен. Не сейчас.
А это точно Боэмьенн сейчас возится с ней? Точно ли это она разговаривает таким надтреснувшим приятным голосом? Как сложно узнать человека, когда ты практически полностью теряешь чувствительность к окружающему миру. Зента уже успела подумать о том, что если ее убивать в эти моменты слабости, то смерть будет легкой, быстрой и почти безболезненной. Хотя... Может, боль может рассеять бред и вернуть тело девушки к нормальному состоянию? Как только Зентане станет лучше, она обязательно расскажет Боэмьенн об этом, если не забудет. Черт, забудет... Не каждый такой приступ проходил спокойно. Иногда Зен забывала кусочки происходящих событий или даже могла придумать свои и впихнуть их в череду реальных действий... Нда.
- Все... - Зентана собралась с силами. Она чувствовала себя обязаной успокоить подругу, - нормально...
Голос был тихий и слабый. Как будто Зен сдавили руками горло и в то же время заставляли говорить. Удушье тоже играло свою роль, не позволяя девочке свободно дышать.

Девушка вздрогнула, едва ее вампир коснулся. Зен чуть приоткрыла рот, продолжая шумно дышать. Прикосновение, легкое и почти незаметное, наверняка означало подняться. Но нету сил. Как бы сказал рано утром ленивый школьник: "Можно я еще полежу десять минут?" Но Зента не просто не хотела вставать, она не могла просто напросто. Встать... Зачем? Ведь можно подождать, пока все это закончится, пока приступ слабости сойдет на нет, когда Зентана, в конце концов сможет легче дышать.
По смутному представлению, Зента увидела, что на плече Ильмара, предположительно, висит, то есть находится Август. Потому что иначе и быть не могло. А значит, эта компашка пока никуда не разбредается, а куда-то вместе идет. Наверное, туда, где теплее и суше.
Мыслишки предательски разбегались в разные стороны, а взгляд отказывался фокусироваться. Надо идти. Через не хочу. Преодолевать свои занеженные чувства нужно с малого. Черт, как преодолеть неизлечимое последствие болезни?!
Зен схватила парня за руку, что опустилась ей на плечо. Хотя, это в ее только понимании она схватилась. Со стороны это выглядело медленным, слабым движением. Тяжело... Где воздух? Девушка отстранилась от Боэмьенн и буквально повисла на руке вампира, стараясь подняться. Это у нее получилось, правда с каким трудом... Девушка держалась теперь за плечо парня, чтобы снова не рухнуть на землю.