"Беспалева, беспалева..." - как сказал бы Август, стыдливо пряча траву.

большая, кака, портит психику и зрение.

P.S. Кстати, все сам, кроме текстур. Первая работа пером и в векторе вообще.
P.S.S. "Тииз, сьешь его..."

Отредактировано August (24.12.08 21:48:48)

*грозно палит на Ди*
Тииз, сьешь его...

Чем тебе не нравится перебор? Имхо, 1 мб для обоины - нормально.

собсна, это все из-за Клампа. Кламп - зло. Меня опять переклинило.

Добро пожаловать в Сайлент Хилл.

Тихо-тихо сыпался снег, тихо-тихо он бился о холодные стекла спящих домов... Впервые машины замерли, впервые не дымили далекие трубы заводов. Даже собаки не лаяли - они замерли на месте. Кто как - одна, неприметная серая дворняжка, выдыхала небольшое облачко пара. А другая, породистая черная псина на поводке, остановилась в воздухе, в прыжке. Снег все еще не успел опасть обратно на землю, так и замер неровным порывом, под которым слабо серела промерзшая земля.
Молчал воздух, безмолвствовал ветер. Сухие тонкие ветки резали взгляд своим контрастом с серым небом, а сухой лист, неизвестно откуда принесенный холодным ветром, вмерз в густой воздух, больше напоминавший лед.
Остановились и люди. Кто-то с улыбкой, кто-то с оскалом, кто-то просто усталый и спящий на ходу, мечтающий о чем-то теплом. Стрелки часов тоже замерли, умерло время.
Только печально звучал рояль. Невесомо, легко, игриво. Он напоминал о чем-то, старался направить мысли в нужное русло, показать направление... Мелодия что-то скрывала в себе, навевала ощущение тайны и игры. Детской игры, но холодной. Зимней, пепельно-серой игры, оборачивающейся кровью и болью. И улыбкой, какая может быть лишь у детей.
Тяжело видеть эту... маленькую смерть. Ведь все они мертвы... К кому ни подойди - никто более не улыбнется, не произнесет ни слова, не выдохнет ни звука.

Жизнь замерла на снимке. Простом снимке, наталкивающем глупое человеческое сознание на тяжелые мысли о существовании чего-то более весомого, чего-то стоящего за этим.
Нет ни сюжета, ни цели... Просто факт. Просто снимок. Просто один миг жизни. Просто маленькая, игрушечная смерть.

писалось под: Akira Yamaoka - Welcome to Silent Hill.

Пожалуй, мне сейчас стоило б задыхатся от восторга, печатая "Восхитительно, прекрасно, эмоционально и т.д и т.п" или с умным видом растянуть свой маленький монолог на две страницы, строча о том "насколько это сюрреалистичная нереальная работа сделала то-то и то-то".
Но я просто скажу.... Сильно. Очень сильно. Рассказ не от имени человека. От имени чувств. Вот так)

...

Кто сказал, что крыши - это хорошо?

Чересчур громкий звонок пронесся ураганом по спящей квартире, ударяясь о стены и разлетаясь на мелкие звоночки, которые, казалось, впитывались в стены. Кто..? Сколько..? Часы на стене упорно показывали четыре часа утра, а мобильник, неосторожно забытый на кухне, продолжал надрываться, сопровождая вопли свои еще и диким гудением, которое сопровождалось, в свою очередь, звоном дрожащей посуды. Нет, ну правда, что за урод решил позвонить в четыре утра?
Сонный разум упорно сражался за свой сон, не давая телу траурно свалиться с кровати и поползти в сторону шума. Но вот предчувствие... Предчувствие как-то особо сильно жгло что-то внутри, медленно, но верно повергая разум в истерику.
- Ии... - выдохнул столь жутким голосом, что сам ужаснулся. - Ииду...
Противно светила луна, пронзая тонкие гардины насквозь серебром своего света. А мобильник все не затыкался...
Сложно соориентироваться в темноте. Очень сложно. Особенно когда кружится голова, а в глазах все плывет из-за плохой погоды. За окном холод собачий, снег, ветер...
- Дда... - добрался таки, уселся на подоконник. - Кто?
В трубке тишина... Свист ветра, знакомое шипение вентиляционной трубы, далекий шорох шин по снегу.
Предчувствие не обманывало. Этот звонок действительно пропускать не стоило. Проснувшийся по пути разум теперь уже догонял до того, кто позвонил и зачем. Эйр...
- Что случилось? - выдержав паузу, продолжил.
- Они... Они... Мне страшно. - дрожащий, тонкий от страха и холода голос. Тот самый, о котором думал разум.
- Подожди минуту, я сейчас... Сейчас... - сквозь дрожь, сквозь неприятный холодок... Ну не могу я оставить её. Она же и вправду не выдержит, вправду спрыгнет. Они... Ну почему мне хватает воли, чтобы терпеть нападки со всех сторон, а ей - нет?

Сто один, сто два, сто три, сто четыре, сто пять, сто шесть, сто семь... Метры летят так медленно, так медленно... До её дома еще далеко, а время идет. Боялся, правда. Принимал на себя чужую роль и... И, наверно, плохо её отыгрывал.
Вот та дверь, вот выдранный с корнем замок. Так, чтобы не мешался в подобных случаях...
Десять. Двадцать. Тридцать. Сорок. Теперь лестничные пролеты, уже не метры. Лифт как всегда сломан, да и без него быстрее...

Холодное дыхание ветра пленит все тело, обнимая, лаская и, наверно, даже по-своему, по-дикому согревая. Туманное небо, мутная даль, скользящие внизу машины. Маленькие, словно игрушечные. Ведь мы все такие - игрушечные... А выше есть кто-то, кто смотрит на нас и смеется. Играем свои глупые роли, устраиваем ложные страсти и мелкие чувства. Или... А если никого нет там?
Слишком долго. Слишком медленно бежит время, слишком забито сознание, чтобы подождать еще миг.
Шаг на парапет, взгляд вниз... Как забавны эти огоньки. Забавны до слез, до истерики. Последний вдох. Холодный, чуть пряный от выхлопа воздух... Еще один шаг, но уже в пустоту и бездну. В темноту и свет игрушечных фонариков.
Но ведь... Ведь что-то сейчас не дало бездне приблизиться.
Огоньки остались внизу, там же, где и были, а что-то тонкое и холодное обвило талию, не давая пошевелиться. Кто?... Успел?...

- Конечно... Дам я тебе сигануть вниз, даам. - прошипел столь едким тоном, что самому мерзко стало. - Нет, ну правда, решила умереть, не дождавшись меня? Вот же эгоистка... - какой-то... веселый тон. Радостный даже, но это уже просто нервы. Истерика.
Холодный ветер все еще пытался приблизить её к бездне, но уже... не получится. Есть кто-то, кто удержит, кто не даст ветру власти над нею.
А она не могла ответить. Слезы мешали, скользили по бледным щекам, падали вниз ледяным дождем. А её холодные руки все еще дрожали, продолжая тянуться к далекому рыжему свету фонарей.
- Все-все... - потянул её назад, снимая со скользкого парапета. - Хватит. Пошли лучше гулять.
- Сейчас? - дрожащим голосом произнесла она, цепляясь за все вокруг.
- Сейчас. - улыбнулся. Тепло и по-доброму. Как-то само вышло.

К чему и о чем это было? Может, она и вправду больная, а может и нет. Просто... Люди все-таки разные. Каждый по-своему реагирует на обидные слова...
И, наверно, каждый хоть раз должен почувствовать то, что почувствовала она. То отчаяние, ту боль, ту дрожь от ожидания и холодное дыхание зимнего ветра, толкающего в спину. Почувствовать... Чтобы извлечь из этого всего что-то для себя. Только для себя.

Мемориз.

Отредактировано August (06.01.09 15:30:28)

Как мило Тим улыбается *__________*

Пррэлест какайа Х_х Х)

Переводы и разница.

Десятый. Да, десятый класс.
Август никогда не любил цифру десять. Она напоминала ему о чем-то противном, неприятном; злосчастное сочетание ассоциировалось у него с чем-то похожим на зубную боль. Он и сам не мог объяснить этой ассоциации, всегда погружался в раздумья, а после и вовсе отмахивался, ссылаясь на что угодно. Дела, плохое самочувствие, нехватка времени или нежелание думать – он всегда находил отмазку. Отмазку для любого дела.

Хотел найти и сейчас, хотел встать в позу и, гордо выпятив грудь, высказать все свое мнение по поводу десятого класса какой-то дохленькой школки на окраине злополучного города N. Хотел броситься в истерику, хотел засесть дома, но родители, указав на младшую и старшую сестру, дружно сказали Августу не упрямиться и идти.
Конечно, сестры уже кучу лет ходят в эту школу и ничего – не умерли. И его царская особа тоже перебьется, привыкнет к запаху настоящей школьной столовки, к занозам в партах и пыльным меловым тряпкам. Как же хорошо было раньше, подальше от этой жуткой типа родной страны…

Итак. Утро.
Зима.
За окном уныло сыпется с небес мелкий, как соль, снег, пытается накрыть жуткие черные лужи льда. В чуть туманном дворе гудит какая-то машина, орут какие-то дети. Дети…
Нельзя сказать, что Август волновался по поводу перевода из до жути элитной школы в эту «дыру». Скорее, ему было просто тошно, поэтому собирался он крайне неохотно, бродя туда-сюда по квартире и собирая уже разбросанные учебники и тетради.
- Я вообще не понимаю… - прошипел он, шаря рукой под диваном и тем самым пытаясь найти алгебру. – Зачем это надо было? Чем вас не устраивали четверки там?
- Нас все устраивает и устраивало. – прогудела откуда-то сверху сонная мать, нависавшая над несчастным Августом, думавшим в данный момент уже даже не об потерявшемся учебнике и школе, а о том, как можно пафосно и эффектно умереть. – Просто… Твои сестры ходят в эту школу с первого класса, а ты…
- А я как дурак.
- Ты не дурак. – Август сильно не любил, когда его гладили по голове. Он это просто ненавидел, не мог терпеть, и потому даже сейчас он злобно фыркнул, откатываясь в сторону и отбрасывая в сторону вытащенную из-под дивана полупустую бутылку чего-то. – Просто так удобнее всем.
- Всем? Я в число «всех» явно не вхожу. – он поднялся, отряхнулся, поправил чуть растрепавшуюся прическу (правда, это было как всегда бесполезно – Август вообще почти всегда походил на швабру) и, гордо задрав нос, вышел в коридор, где его ждала старшая сестра. Ждала. Странно.
- Охохо… - выдохнула она, вглядываясь в темное отражение в зеркале. – Какой-то ты злой…
Он промолчал, шаря по карманам и выискивая ключи.
- Подумаешь, перевели… Беда какая. Нашел из-за чего ненавидеть весь мир.
Он опять промолчал, уже рассматривая худенькую связку бренчащих ключиков.
- И вообще. Всего два года учиться осталось в школе. Мелочь. Мы с первых классов там тусуем…
И опять тишина в ответ. На этот раз Август уже с присущей ему нервозностью что-то усердно выискивал в сумке.
- Да ладно. Не психуй так. – прошептала сестра, дергая дверь за ручку. – Подумаешь, десятый класс. Подумаешь, не шибко элитная школа. Подумаешь, в конце концов, нисколько не пафосный класс.
Он за это её ненавидел. Ненавидел её манеру все сводить к издевке. Но и сказать в ответ ничего не мог, так как в трех метрах, в комнате, сидела мать, уже привыкшая разнимать своих детишек.
И потому Август, мягко отпихнув сестру, открыл дверь и торопливо сбежал по ступенькам вниз. Ненавидел он и первый этаж. Ступенек мало.
И лед ненавидел.
Он вообще сейчас все ненавидел.

Первым уроком была физика. Физика… Когда-то Август любил её, но сейчас он лишь тихо вздыхал, меланхолично развалившись на парте и то и дело ощущая на себе заинтересованные взгляды теперь уже одноклассников. Кто-то шептался, кто-то хихикал, кто-то вообще, похоже, задавался вопросом о том, нормален ли «вон тот парень с последней парты, ага, новенький который». В первый же день, на первом же уроке почти что дремать, изредка что-то записывая в тетради. Изредка. И совсем не по теме урока.

Класс несколько побаивался новенького. Может быть, сказывалась необычность внешнего вида – все-таки, наверно, есть разница между «всем таким хорошеньким, только «немножко» не выспавшимся каваем-раскаваем откуда-то из-за границы» и простым быдлом, которое есть на окраинах любого города.

Однако боязнь не мешала всем девушкам класса под дружное шипение всех парней класса оглядываться назад и бросать долгие взгляды на периодически засыпающего Августа. Да-да, очень мило лежащего на парте и крайне очаровательно закрывающего будто бы даже накрашенные глаза.
Хотя за констатацию этого кажущегося факта можно было от Августа и получить; по морде дать он мог, и дать неслабо.
Благо, не решился никто.

Во всем этом сонном настроении протекли несколько уроков. Каких-то посторонних, неважных, на которых можно ничего не делать. Но впереди была алгебра. Алгебра, о, величайшее зло. Хотя алгебру Август любил. И любил крайне извращенно; с таким рвением тратить бумажки на всякие подсчеты еще никто не решался.
А помимо всего учитель алгебры был классным руководителем, что несколько портило удовольствие от любимого урока.

- Ну… - начала было «сенсей», которая Августу никакого доверия не внушала своим внешним видом. Хотя ему сейчас вообще ничего не внушало доверия. – Как вы уже знаете и как успели заметить, у нас в классе новенький…
«Тебя бы… В первый класс… На растерзание мелочи. Они таких любят.» - Август чуть поморщился, поднимая голову с парты и подпирая её ладонью, на которой тогда еще красовалась аккуратненькое вытатуированное слово «Resurgam», что в переводе с латыни значило «Воскресну». Кто-то в классе вздохнул, кто-то просто окинул удивленным взглядом субтильную фигуру Августа, про себя думая, откуда же такие берутся. Нет, ну правда, сколько же пафоса в этих жестах, сколько холодной ненависти ко всему живому в этом взгляде… Только вот видели её не все.
Учительница что-то там еще немного повещала, конечно, рекламируя и класс, и школу, и все вокруг, но Август откровенно засыпал, еле сдерживая зевания.
- Скучные вы… - меланхоличным тоном выдал Август, пафосно смахнув длинную идеально прямую челку с глаз. – Десятый класс, а все такие унылые, серые…
- Нуу… - прогудела классручка, думая, как на это все реагировать.
- …как будто на похоронах. – прервавшись на зевок, окончил фразу он, переведя взгляд куда-то на окно, за которым высились громады одинаковых домов. – Да, конечно, не за горами выпуск, экзамены, все такое, но не настолько же надо ботанить.
Вообще, если честно, многим в классе было известно, что Август действительно в этой стране недавно; по сути, его считали иностранцем и, естественно, не ожидали от него такой многословности.
- Законы и правила существуют для того, чтобы их нарушать. Общество существует для того, чтобы идти против него. – унылым тоном выдохнул Август, постукивая карандашом по столу. – А школа существует не для серого ботанизма, а как минимум для того, чтобы собирать детишек в кучу и учить жизни. Жизни, а не чему-то там.
Классручка незаметно раскрыла журнал, по обложкой которого лежали результаты из прошлой школы Августа.
- Не, это вы зря. Почти по всем предметам у меня пять, и желания прогуливать и учиться на два у меня нету. И не было. Просто… Ох… Как вам объяснить, чтобы вы все на меня больше такими страшными взглядами не смотрели…
Август вздохнул, думая о том, что он сейчас наговорил. Весь класс, кстати, потому и хороший, что собран он был исключительно из жутких «ботаников», смотрел на него, задумчивого, сонного и бледного с синеватым оттенком.
- Я спать хочу. Вот что. – при этих словах он опять опустил голову на парту, громко стукнувшись об неё лбом. Ну и пусть, зато не докопаются. – Разбудите тогда, когда здесь будет хоть чуточку поинтереснее.
Завороженный этой странной речью класс замер, не решаясь даже вздохнуть. Конечно, в параллели были такие бараны, которые решались идти против всех, но чтобы так изощренно и культурно… Да еще и при аттестате, полном пятерками…
Однако.
Тогда все ощутили, действительно ощутили разницу между серой толпой и «новеньким». Ощутили, приняли к сведенью.
И даже изменились.
В следующий же день.
Бывшие ботаники стали нормальными людьми, которые могли себе позволить засмеяться на уроке, покидаться бумажками через весь класс или прогулять урок, но при этом всем оценки ничьи не изменились. Странно.
Наверно, бред передается воздушно-капельным путем.